После любви. Виктория Платова
оказалось неверным. Фотообъектив, шикарная цейсовская оптика! – вот что приходит на ум, того и гляди раздастся щелчок затвора. Алекс Гринблат – умная машинка, роскошная вещица, позволить ее себе может далеко не каждый.
Я – точно не могу.
– Вы разочарованы?
Алекс медлит с ответом. Легкое запаздывание – как раз в духе режимной съемки, я сфотографирована сразу с нескольких точек, но не факт, что ракурс оказался удачным, и совсем уж не факт, что пленка будет когда-либо проявлена.
– Не разочарован. Нет. Все именно так, как я и предполагал. И вы точно такая же, какой я ожидал вас увидеть.
Выходит, не я одна развлекала себя мыслями о гипотетической встрече!
– И вы такой же, Алекс. Или почти такой.
– И поэтому вы захлопнули дверцы у меня перед носом?
– Отчасти.
Щелчок затвора. Еще щелчок. Еще один. Алекс проводит рукой по лицу (очевидно, это жест должен означать смену объектива).
– Откуда вы узнали обо мне, Саша?
Странный вопрос для vip-персоны, для Спасителя мира. До этой минуты я была полностью убеждена, что подобных вопросов в арсенале Алекса Гринблата не должно возникать в принципе. Откуда все мы узнаем о существовании Иисуса? Телевидения? Кока-колы? Точная дата узнавания вечных ценностей не определена. А Иисус, телевидение, кока-кола – и теперь вот Алекс Гринблат – и есть вечные ценности.
– Прочла в журнале.
– Вы интересуетесь современным искусством?
Современное искусство – вот уж нет!..
– Я совсем не интересуюсь современным искусством. Это был просто журнал. Далекий от проблем современного искусства. Но и там вы умудрились засветиться.
Даже если бы я сказала, что у него шикарный член, даже если бы я выразилась в том смысле, что он роскошный любовник, – даже это не стало бы причиной столь самодовольной мины на лице Алекса. Алекс Гринблат полностью удовлетворен, он любуется собой, он торжествует.
– Обычно так и получается, Саша. Я умудряюсь светиться в самых непредсказуемых местах.
– Например, здесь, в Эс-Суэйре.
– Например, здесь, – охотно соглашается Алекс.
Алекс Гринблат и крошечная, прилепившаяся к океану Эс-Суэйра, – диво так диво! Фейерверки, иллюминация, шествие верблюдов и джигитовка с пальбой – вот что должно было сопровождать его прибытие, а никак не захлопнувшиеся перед носом дверцы автобуса.
– Я понимаю. Алекс Гринблат – богатый и знаменитый… Вы ведь богатый и знаменитый?
– Это нескромный вопрос, Саша.
– Почему? – искренне удивляюсь я. – Это просто вопрос.
– Без дальнего умысла? – Алекс Гринблат щурит чертовски красивые глаза.
– Без.
Щелчок затвора. Еще щелчок. Еще один. Когда пленка будет проявлена (если она вообще когда-нибудь будет проявлена), я могу оказаться запечатленной не только в образе девахи в матроске и парусиновых туфлях, но и в образе типичной охотницы за капиталами: с арбалетом на плече, с патронташем на бедрах,