История довоенного Донбасса в символах. Точки. Иван Калашников
бред, ведь полный бред, кому вы больше доверяете – мне, или этой…
– Заелозили, работнички, всех к ногтю прижму, уволю к чёртовой матери! – ликовал Матвеич, а глаза на небритом лице сверкали добродушием, светились отеческой насмешкой.
– На кой чёрт тогда звали? – устало спросил Егор, выбрасывая доклад психоаналитика в корзину.
– Чтоб не зарывались, – пояснил Матвеич.– А то попривыкали в кабинет без стука, с блядьми – на совещания…
– Ясно, – произнёс Егор…
… Количество папок на столе не уменьшилось, но разделилось: теперь справа высилась стопа с личными делами «отработанных» сотрудников, слева скудно осталось две, или три.
Дипломированный специалист А. Серебрякова была в том же самом свитере, в каком Егор видел её минувшей ночью, и потому предъявлять претензии было особенно затруднительно. Егор вошел, памятуя директорские нарекания, предварительно постучав.
– Доброе утро, – с трудом сдерживая ярость, произнёс Егор.
– Здравствуйте, Егор… – Настя безошибочно выдернула из правой стопки необходимую папку. – Егор Михайлович, – закончила она.
– Значит, «в связи с эксцентричностью, и непредсказуемостью», – процитировал он.
– Я думала, стоит ли добавлять «агрессивность», – задумчиво протянула девушка, – решила, что не стоит. С вас и так достаточно…
– Скажите, вы не знаете, сколько всего на свете психоаналитиков? – спросил Егор, облокотившись на стол.
– Понятия не имею. Зачем вам?
– Хочу вас всех уничтожить.
– Ага, – понимающе кивнула Настя, и, вынув копию своих наблюдений, размашисто добавила: «агрессивен».
Папка закрылась.
– Вот так, – сказала девушка, и с вызовом заглянула ему в глаза:
– Как вы теперь со мною поступите, – толкнёте под колёса метро?
– Лучше яд, – вкрадчиво произнёс Егор.
– И не нужно думать, что, если я чем-то схожа с вашим школьным географом, значит можно позволять тебе всё и вся…
Он хрипло рассмеялся, и встал со стула.
– К тому же у вас назначено, – Настенька открыла свой ежедневник. – Сегодня… Да, сегодня вечером.
Глаза Егора от удивления полезли на лоб.
– Нечего обольщаться – я буду не одна, – успокоила его девушка. Секунду подумав, Егор отозвался:
– А я тоже…
IX
Ни погода с мелким моросящим дождём, ни хмурость отца не могли испортить Пашке настроения, потому что новёхонькое приобретение – зонтик, самый настоящий, с чехлом и кнопочкой – сделало его пусть на короткое время, самым счастливым человеком на земле. Ребёнок играл во взрослого. Егор подумал, что Пашка, шагая рядом с ним по влажному тротуару в парке, в данный момент представляет точную его копию, уменьшенную в масштабе один к пяти. Также, как и он, Пашка сунул свободную руку в карман пальто и с серьёзным видом осматривал в прогулке унылый и промозглый мир. Пашка думал, что мир – это то, что он видит, на всё, что находилось вне его поля зрения, ему было