Око за око. Марина Александрова
куда я сейчас собираюсь направиться, имя Герасим Евангелик знакомо каждому.
Ярослав напряг память, но так ничего связанного с этим именем и не смог припомнить.
– Так значит, это и есть твое настоящее имя? Мне оно ничего не говорит… Но почему ты его скрываешь?
– И вряд ли оно могло быть тебе известно. Не подумай, что хвалюсь, но большинство казаков, да и не только, оно приводит в трепет. Там, в Запорожье, у меня под началом состоят самые отчаянные во всей округе головы, и, уж поверь, очень многие люди желали бы продырявить мою башку или вонзить нож под сердце. Вот потому-то, находясь в незнакомых землях, я на всякий случай осторожничаю.
И, дав попутчику время поразмыслить над сказанным, Юрий, оказавшийся Герасимом, продолжил:
– Вот почему еще у Димки я предупреждал, что мне нужен малый не робкого десятка. И когда говорил, что слуга мне нужен, имел в виду, что было бы неплохо иметь еще одного удальца под своим началом.
Однако Ярослав по-прежнему никак не реагировал на все слова Герасима, и потому Евангелик, уже решивший за Ярослава, что тот пополнит ряды его банды, на миг усомнился в том, что Евсеев примет его предложение.
Банда Герасима в последнее время потерпела значительный урон: в последней стычке погибло около десяти человек, людей не хватало, и потому Герасим не прочь был принять под свое крыло пару сорвиголов.
Конечно, Евсеев был очень молод, мало повидал на своем веку, но нрав у него был еще тот. К тому же Герасим сразу заметил, что решительный Ярослав, обладавший редкостной настойчивостью, не имел никаких привязанностей, был зол на весь белый свет, а, кроме того, нисколько не дорожил собственной жизнью.
Из Ярослава, по всем наметкам Герасима, должен выйти лихой казак, да и неплохо иметь в своем подчинении человека, который чем-то тебе обязан.
Рассуждая таким образом, Герасим вовсе не хотел, чтобы все его старания пошли насмарку, оттого, зная нрав Ярослава, решил в очередной раз усомниться в его способностях, возможно, таким образом лишив Евсеева терзавших его сомнений.
– Конечно, не всякий выдерживает казацкую жизнь, и никто не сможет за тебя ручаться, будет ли тебе она под силу. Так что если чувствуешь, что не по Сеньке шапка, развернем коней, отправимся в Москву, а там, так и быть, раз обещал я Дмитрию пристроить тебя, то сдержу свое слово.
В точку попал Герасим: едва он договорил фразу, как возмущенный Ярыш, даже не подумав, согласился, лишь бы у Герасима не было и в мыслях, что он струсил.
– А с чего ты взял, что не по Сеньке шапка? Я ведь еще и не примерял ее, – резко ответил Евсеев.
– Не тебе одному предлагал я быть моим слугою, – усмехнулся Герасим, – и ты не будешь единственным, кто отказался быть под моим начальством.
Ярослав, подумав, что Герасим уже уверен в том, что услышит в ответ, разозлился.
– Не знаю, кому ты делал такие предложения, но я, никогда не скрывая своей фамилии, – в ответ пытаясь поддеть Герасима, ответил Ярослав, – ни разу не посрамил свой род, испугавшись трудностей.
Герасим,