При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века. Ренат Асейнов
для истории политической мысли Бургундского государства. Другим примером может служить речь канцлера ордена Золотого руна Гийома Фийатра, обращенная к послам короля в 1459 г. Оправдывая действия Филиппа Доброго, Фийатр заявляет, что герцог заключил перемирие с англичанами в ответ на планы французского монарха объединиться с английским королем против Бургундии с целью уничтожения ее народа, который сам Бог вверил герцогу для защиты[126]. Разумеется, приведенное хронистом д’Экуши высказывание и слова Фийатра еще не являются констатацией обладания герцогами властью «Божьей милостью». Да и сама эта формула могла трактоваться по-разному. Однако показательным является ее использование в политической борьбе. Уже в 30-е гг. XV в., после присоединения Брабанта, Филипп Добрый прибавил к своим многочисленным титулам формулу «Божьей милостью» в ее политическом смысле.
«…Вы, – обращается Оливье де Ла Марш к Филиппу Красивому (сыну Марии Бургундской и Максимилиана Габсбурга), – и другие государи являетесь в большей степени Его <Бога. – Р.А.> подданными и находитесь под Его присмотром, нежели другие простые и маленькие земные создания…»[127]. Эти последние, по мысли автора, непосредственно не подчинены Всевышнему, который поручил земным государям править ими, заботиться об их благополучии, в том числе и о нравственном облике. По мнению Шатлена, государь – это капитан корабля, чьей задачей является провести свое судно через все препятствия к «порту спасения» (port de salut)[128]. Государь, по его мнению, открывает и закрывает путь к спасению для подданных[129]. Он, подобно доброму пастырю, ведет свой народ к главной цели земного существования – спасению, заботится о его благосостоянии. Иными словами, Бог дарует государю в лице герцога совершенно особые полномочия по отношению к своим подданным. Любопытно, что здесь можно увидеть проявления идей, господствовавших в период наиболее острой борьбы между светской и духовной властями за верховенство[130]. К таким выводам приходили ревностные сторонники укрепления королевской власти, например, во Франции. Безусловно, бургундские авторы во многом ориентировались на практику королевских легистов, зачастую заимствуя их аргументы в борьбе за укрепление позиций короля в соперничестве со Святым престолом. Однако в рассматриваемый период такого ярко выраженного противостояния между герцогами и Римом не было. Напротив, лояльное отношение представителей Бургундского дома к папству, всемерная поддержка и пропагандирование идеи крестового похода обеспечило возможность проводить свою политику в отношении обширного комплекса церковных территорий, находившихся в бургундской сфере влияния. Филиппу Доброму, например, удалось возвести своих ставленников на все значимые епископские кафедры: в Утрехте, Турне, Камбре, Шалоне, Льеже, Аррасе, Туле. Подобное сотрудничество с папским престолом не означало, однако, того, что в политической мысли не разрабатывались концепции
короля: Ритуалы и мифология власти / отв. ред. Н. А. Хачатурян. М., 2006. С. 21-23.