Прометей, или Жизнь Бальзака. Андре Моруа

      Чтобы приобрести патент типографа, требовалось свидетельство из полиции. Оно было вполне благоприятным. Господин Оноре де Бальзак аттестовался в нем как «благонравный и благомыслящий молодой человек из зажиточной семьи, окончивший юридический факультет и в довершение ко всему литератор». 4 июня 1826 года Бальзак покинул улицу Турнон и поселился в доме номер семнадцать по улице Марэ-Сен-Жермен (в наши дни она называется улицей Висконти). То была скорее не улица, а улочка, расположенная в живописном уголке Парижа, где в XVIII веке обитали главным образом сочинители и комедианты. В нижнем этаже дома помещалась довольно большая типография, ее окна выходили на улицу. Винтовая лестница с железными перилами вела в жилище самого Бальзака, состоявшее из прихожей, столовой и спальни с альковом. Латуш, обладавший вкусом и любивший старину, помог Оноре обставить эту спальню, обтянутую прелестным голубым перкалем. Получилась очаровательная холостяцкая квартирка, где можно было принимать госпожу де Берни.

      Только ежедневные ее визиты позволяли Оноре сносить тягостную жизнь, адский шум машин, неотвязные мысли о неотвратимо приближавшихся сроках платежей. Когда Бальзак еще жил на улице Ледигьер, он бросил вызов Парижу («А теперь – кто победит: я или ты!»), ему нравилось мечтать о том, как в один прекрасный день благодаря своему гению он будет царить здесь; ныне же «ему приходилось дышать запахом бумаги и типографской краски, вести конторские книги, выписывать счета», замечает Аригон. Он печатал исторические мемуары для Канеля и Сотле; коммерческие проспекты, где рекламировались «отхаркивающие пилюли – залог долголетия» (идея долголетия просто преследовала его), «Словарь вывесок города Парижа», «Романтические анналы» на 1828 год, «Избранные сочинения» Вильмена, «Театр Клары Гасуль» (то есть пьесы Мериме) и сотни различных брошюр, объявлений, памфлетов. Он между прочим выпустил третье издание романа «Сен-Map» Альфреда де Виньи, который так описал своего типографа: «То был молодой человек, грязный, худой, необыкновенно болтливый, не умевший досказать ни одной фразы до конца и брызгавший при этом слюной, ибо в его слишком влажном рту недоставало чуть ли не всех верхних зубов». Но Dilecta не покидала своего Оноре. «В этой ужасной борьбе меня поддерживал ангел, – напишет он десять лет спустя Эвелине Ганской. – Госпожа де Берни стала для меня настоящим божеством. Она была одновременно матерью, подругой, семьей, другом, советчицей; она создала писателя; она утешала молодого человека; она плакала, как сестра; она смеялась, она являлась каждый день, точно благодатная дремота, и усыпляла все горести»[75].

      Ибо