Семья Берг. Владимир Голяховский
Больше всего он любил петь «Песню про тачанку»:
Ты лети с дороги, птица,
Зверь, с дороги уходи,
Видишь – облако клубится,
Кони мчатся впереди.
И с налета, с поворота
По цепи врагов густой,
Застрочит из пулемета
Пулеметчик молодой.
Эх, тачанка-ростовчанка,
Наша гордость и краса,
Конармейская тачанка,
Все четыре колеса!
Эх, за Волгой и за Доном
Мчался степью золотой
Загорелый, запыленный
Пулеметчик молодой.
И неслась неудержимо
С гривой рыжего коня
Грива ветра, грива дыма,
Грива бури и огня.
Эх тачанка-киевлянка,
Наша гордость и краса,
Комсомольская тачанка,
Все четыре колеса!
По земле грохочут танки,
Самолеты пули вьют,
О буденовской тачанке
В небе летчики поют.
И врагу поныне снится
Дождь свинцовый и густой,
Боевая колесница,
Пулеметчик молодой.
Эх, тачанка-полтавчанка,
Наша гордость и краса,
Пулеметная тачанка,
Все четыре колеса!
Прохор напевал «Тачанку» везде и всюду, с баяном и без него.
– Эх, хороша песня, за душу берет. Кабы знать, кто сочинил, орден бы тому выписал. Небось, лихой казак сочинил.
У Павла была страница из газеты со стихами Эдуарда Багрицкого. Они его заинтересовали, потому что Багрицкий происходил из богатой религиозной еврейской семьи, а стал известным русским поэтом. На этой страничке фигурировал и текст песни «Тачанка». Павел спросил своего вестового:
– Хочешь знать, кто сочинил? – и показал ему стихотворение. Под ним была написано: «Слова Моисея Рудермана, музыка Константина Листова».
– Вот видишь – поэт-еврей написал слова, а русский композитор сложил музыку.
– Неужто еврей? А до чего хорошо-то. Ну и народ твой, Павел Борисович, – оченно народ твой способный.
Песня про тачанку стала потом едва ли не самой популярной песней о войне. Даже когда тачанок давно уже не было и никто о них не вспоминал, эту бойкую песенку продолжали петь на концертах и передавать по радио.
Как-то раз вестовой Прохор привел к Павлу невысокого щуплого паренька:
– Павел Борисыч, это мой земляк, мариупольский. Я отца его знал, мельника. Хочет паренек с тобой побалакать.
Павлу было некогда, но раз просил Прохор, он согласился. Перед ним стоял смущенный подросток, на вид лет четырнадцати. Павел, прищурясь, осмотрел его и строго спросил:
– Ну, чего ты от меня хочешь?
– Возьмите меня в свой эскадрон, товарищ командир, – у мальчишки был легкий украинский говорок с характерными «х».
Павел внимательней присмотрелся к