Чаша страдания. Владимир Голяховский
с другими и поджигают. Но… через три дня он открыл глаза и не смог найти ни мешка с хлебом, ни своих сапог – кто-то стащил и то, и другое, считая его уже мертвым.
При пробуждении Сашу ждала приятная неожиданность: он увидел Федора, того, с которым бежал из плена в первый раз. Федор сидел возле него, принес ему хлеба и немного горячей воды:
– А я тебя сразу распознал, да только вот горевал, что помираешь.
– Умирал, а не умер. Ты-то как опять в лагере оказался?
– В моей деревне облава была, я от родителей сбег, чтоб их не подвести под расстрел, ну а меня все одно зашухарили.
Саша смотрел на свои холодные босые ноги:
– Как же я теперь без обуви буду?
Федор оглянулся вокруг:
– А вон, тама, лежит один, вроде бы уже готов – отошел, не шевелится. Снимай с него сапоги-то, твои будут.
Саша никогда в жизни ничего не воровал. Он стоял над человеком и всматривался – вроде бы мертвый. Стыдясь самого себя, он осторожно стащил с его стоп грязные сапоги, обулся – вроде бы подходят. И вдруг его обуял ужас: тот человек зашевелился. Но это были конвульсии перед смертью, вскоре его унесли.
Опять явилась мысль о побеге, они шептались об этом с Федором, но лагерь был окружен колючей проволокой и вторым рядом проволоки под электрическим напряжением. Тогда Саша стал думать, как сделать, чтобы не узнали, что он еврей, и не убили его. После рождения ему сделали обрезание, и теперь, когда он мылся в санпропускниках, всегда прикрывал член ладонью. Но ведь кто-нибудь может заметить и донести. Он решил примкнуть к группе пленных татар, у которых тоже существует обычай обрезания. Выучил у них несколько слов и приготовился в случае подозрения сказать, что вырос в Москве и плохо знает язык. И вдруг – проверка татар муллой. Стоя с ними в очереди, Саша лихорадочно соображал – что делать? Его выручила смекалка пленного: в подходящий момент он переметнулся к чувашам – их не проверяли. Избежав проверки, сам думал: «Сколько еще мне предстоит подобных испытаний и выдержат ли мои мозги и нервы?»
Пленных эшелонами увозили в Германию – на работы. Сашу с Федором увезли в Польшу, там поставили работать на овощном складе. Можно было вдоволь наесться наскоро грязной морковки, не обтирая ее от земли. Голодному человеку не до чистоты.
А все-таки его не покидала мысль о побеге. Желающих набралось пятнадцать человек, Федор с ними. Им удалось ночью связать часового и проползти под колючей проволокой. Несколько ночей они шли по лесу, днем прятались в ямах. Один раз всю группу обстреляли немцы, спастись сумели лишь десять человек во главе со старшим – бывшим лейтенантом Гореловым. На следующее утро Горелов послал Сашу и Федю на разведку в одинокий дом у опушки леса – нельзя ли добыть вареной картошки? Люди в доме приняли их приветливо, но две женщины все время куда-то выходили, вроде как по делам. Через некоторое время они услышали издали крик Горелова:
– Выходить всем в сторону леса!
Оказалось, это украинские националисты решили атаковать пришедших. Саша с Федей кинулись из дома, пули