Крушение надежд. Владимир Голяховский
в секретную лубянскую тюрьму. Там с Судоплатова сняли погоны и звезду Героя Советского Союза.
Судили его закрытым судом, предъявив сфабрикованные обвинения[16]. Сразу после ареста все бумаги в его кабинете были опечатаны. Неотправленное письмо о герое-разведчике Александре Фисатове не дошло до Верховного Совета, попало в архив судебного следствия.
На следующий день после ареста Судоплатова к Гинзбургам пришла подавленная и растерянная Мария Берг, жена Павла. Это происходило еще до реабилитации политических жертв, и Павел все еще томился в заключении.
Мария с порога грустно сказала:
– У меня новости: звонила Эмма Судоплатова и позвала к себе, она не хотела говорить по телефону: арестовали ее мужа. И еще более поразительное, оказывается, арестован и сам Берия. Вы слышали об этом?
Августа с Семеном переглянулись:
– Да, мы знаем о Берии, но это пока неофициальная новость.
Вышел из своей комнаты Алеша, вслушался в разговор. Он хорошо знал английский язык и часто слушал передачи радиостанции «Би-би-си» – на английском ее почти не глушили.
Алеша сказал:
– Какая еще неофициальная новость? Я только что слышал про это из Англии. Знаете, что сказал об этом тайном кремлевском скандале премьер-министр Уинстон Черчилль? Он назвал это «buldogs fighting under a rug» – схватка бульдогов под ковром.
Все, кроме Марии, улыбнулись. Ее старались успокоить, а она все говорила:
– Боже мой, боже мой! Мне так жалко Эмму и ужасно горько за Пашу Судоплатова. Он такой заслуженный человек, великий разведчик. Ведь он воспитанник моего Павла. Как только Эмма сказала об его аресте, сразу мне вспомнилось, как я после ареста Павлика в тридцать восьмом прибежала к тебе, Сеня, в панике. Меня обуял такой ужас! Я тогда укуталась в деревенский платок нашей работницы Нюши, чтобы меня не узнали, и повторяла себе на ходу: бежать, бежать, бежать… И бежала к тебе, Сеня, надеясь на защиту.
Августа усадила ее за стол, налила чаю, успокаивала. А Мария все вспоминала и вспоминала Эмму и свои переживания:
– Она мне говорила, что Судоплатов предчувствовал свой арест, он считал, что Хрущев станет сводить с ним старые счеты. То, что Берию арестовали, – это ему по заслугам. Его надо бы убить за все, что он наделал. Но Паша Судоплатов… Значит, опять хватают хороших людей, как схватили моего Павлика. Обещают реабилитацию, а сами хватают новых невиновных. В чем же разница между тем временем и этим? Это ужасно!
Августа сказала:
– Да, это ужасно несправедливо со стороны Хрущева! Какой же это руководитель страны, если не умеет разбираться в людях и сводит с ними счеты? Еврипид писал: «Вовремя проявить силу и вовремя справедливость – вот в чем достоинство властителя». Но, дорогая моя, Хрущев Еврипида не читал.
А Семен подытожил своим всегдашним восклицанием:
– Вот именно!
Только через три месяца появилось в печати сообщение об аресте Берии, народ встретил его как праздник
Генерала Судоплатова освободили через пятнадцать лет, в 1968 году. Он написал мемуары, в которых рассказал о своем аресте. Автор был знаком с семьей Судоплатовых и слышал многие рассказы от него самого.