Путь хирурга. Полвека в СССР. Владимир Голяховский
по вечерам, были не просто плохие, а кошмарные. Распространились глухие слухи, что 12 августа 1952 года были расстреляны двадцать четыре члена Еврейского антифашистского комитета, все за исключением профессора Лины Штерн, которая по старости и слабости здоровья была сослана в дальний угол Казахстана. Среди них были отцовские знакомые – доктор Борис Шимелиович, главный врач больницы имени Боткина, самой большой больницы в Москве. Одного из расстрелянных я помнил сам – детского поэта Льва Квитко. Мне было семь лет, когда меня привели в районную детскую библиотеку на встречу с ним. Полноватый мужчина средних лет весело улыбался и читал детям свои стихи на языке идиш, а потом их переводы на русский язык. Стихи были очень ритмичные и запоминались легко:
Климу Ворошилову
Письмо я написал:
Товарищ Ворошилов,
Народный комиссар…
Это были очень патриотичные стихи от имени мальчика, который гордится старшим братом потому, что тот служит в Красной армии; а если он будет убит, то мальчик сам встанет на его место. Оно будило в детях гордость и патриотизм. Другое стихотворение было забавное:
Анна-Ванна, наш отряд
Хочет видеть поросят
И потрогать спинки —
Много ли щетинки?..
Как, почему, за что могли расстрелять веселого автора этих стихов?! В моем молодом мозге это не укладывалось ни в какие логические понятия.
И еще меньше мы с отцом могли понять все усиливающиеся слухи о настоящей облаве органов безопасности на самых лучших медицинских профессоров. Вся жизнь моего отца прошла в медицине – двадцать лет он активно участвовал во всех московских медицинских заседаниях и съездах и знал чуть ли не всех арестованных, с некоторыми был в дружеских отношениях.
Арестованные профессора были почти все евреи. Никаких официальных сведений – в чем их обвиняли, за что арестовали – не было. Чуть ли не еженедельно приходили все новые слухи, что агенты являлись ночью к кому-нибудь из них на квартиру и увозили, иногда захватывая и жен, а потом устраивали тщательный обыск – даже взламывали паркет полов. В чем их обвиняли, что могли у них искать? Семьи Шимелиовича, Виноградова и многих других выслали из Москвы в далекие районы Казахстана.
В нашем институте продолжалась волна арестов: арестовали профессоров Александра Гринштейна, Елизара Гельштейна, Владимира Зеленина. Это были известные терапевты, невропатологи и отоларингологи, авторы лучших учебников и любимые лекторы студентов – цвет советской медицинской науки. Я еще сам успел услышать лекции некоторых из них и знал, на каком высоком уровне они их читали.
Вслед за этим из разных институтов арестовали других профессоров: Мирона Вовси – академика, генерала, главного терапевта Советской Армии; арестовали двух братьев профессоров Михаила и Бориса Коганов. Арестован был даже профессор Владимир Виноградов – врач, который (по слухам) лечил самого Сталина; за ним «исчезли» Фельдман, Майоров и Василенко (его арестовали в поезде по дороге в командировку в Китай).