Развратная. Маша Моран
его выставила. Ладно, сделанного не воротишь. Она повела себя как истеричная идиотка, и теперь ужасно стыдно. Но теперь никак нельзя извиниться перед Пашей за свою неблагодарность, а значит и нет смысла забивать себе этим голову. Нужно подумать о том, что ее семья разваливается на части…
Вика уныло ходила из комнаты в комнату. За неделю накопилось столько дел, но она не имела ни малейшего желания ими заниматься. Не было сил разбирать гору нестиранной одежды. Готовить тоже не имело смысла. Ей хватит и того, что есть в холодильнике. Да еще и Павел принес столько еды. К урокам она готова, тетради проверены еще в пятницу… Раньше она старалась успеть в выходной, как можно больше. Сегодня не хотелось ничего. Вика смотрела в окно, на улицу, где уже окончательно рассвело. Стены квартиры давили. Вика задыхалась. Ей необходимо было вырваться из ловушки, в которую превратился уютный прежде дом.
***
Несколько часов она просто бездумно бродила по городу. Мелкие снежинки нехотя падали с неба, холодя щеки. Снег скрипел под ногами, как гнилые половицы в старом доме. Вика все никак не могла забыть свой сон. Мысли смешивались и путались. Она вспоминала, как во сне пыталась сдержать рыдания, пропитанная ненавистью к уродливому насильнику. Ей хотелось кричать, рыдать во весь голос от боли и несправедливости, от того, что вынуждена терпеть. Но она решила молчать. Не позволить ему наслаждаться ее слезами. Картинки из сна смешивались с памятью о Ромином уходе. Между ними был холод. Словно два чужих человека, волею обстоятельств оказавшиеся в одном помещении. Десять лет они прожили вместе. Десять лет Вика пыталась оправдать Ромин выбор, его ожидания. Из кожи вон лезла, чтобы он был ею доволен, чтобы не разочаровался. Она ведь прекрасно понимала, что не так красива, как другие женщины! Да, по-своему привлекательна, но не более. Она редко красилась, почти никогда не меняла прическу. А все ее попытки одеваться модно сталкивались с выговорами администрации и Ромиными нотациями, что им нужно экономить.
А теперь получается, что она осталась одна. Рома уехал в командировку. На его лице читалось… облегчение? Вот, что она получила за годы труда и заботы о нем. Облегчение на лице любимого мужчины. Скандал из-за клубники и претензии, что съела всю яичницу. Несколько ворон бодро проскакали по снегу, оставляя крошечные следы лапок. Голые деревья задумчиво смотрели им вслед. А Вика вдруг увидела то, что давно лежало на поверхности. Она не нужна Роме. Не нужна, как женщина, как жена, как любовница, как друг. Они чужие люди. Ему было все равно, что с ней. Ему нужен был ужин и чистые рубашки, когда она еле дышала от боли и отчаяния. Когда он смотрел на ее синяки, Вика видела в его глазах равнодушие. Он требовал чертову яичницу, когда она стонала от боли!
Неужели, это все? Конец их жизни, конец их семьи? Нет, нет, нет… Она так просто не сдастся. Десять лет строить, по кирпичикам выкладывать семейную крепость, чтобы просто опустить руки? Все дело в ребенке. Им нужен ребенок. Частичка их обоих. Как