Развратная. Маша Моран
не скажет ни одно «плохое слово». Интересно, во время секса она отпускает себя на волю? Позволяет себе бросаться грязными словами? Я вытащу из нее каждое из них, по буквам и слогам. Прямо сейчас.
Наклонился к ее уху и тихо быстро прошептал, надеясь, что она не успеет отстраниться:
– Ну же, Виктория Сергеевна, куда мне идти? Это же так просто произнести. На хрен? На х…
– Вика!
Она так резко и стремительно отшатнулась от меня, что я едва успел схватить ее за руку. В зал влетела какая-то девица.
– О-о-о… Я чему-то помешала?
– Что случилось, Насть?
Она моментально изменилась. Отгородилась от меня еще больше. Но даже такая, собранная и серьезная, она безумно меня возбуждала. Идеальная, мать ее, учительница.
– Да-а-а-а… Случилось. – Дура, которая нам помешала, пялилась на нас, и меня это уже начинало раздражать. – Ты должна мне помочь их успокоить! Они меня не слушаются.
Мне пришлось отпустить Вику. Она потерянно оглядывалась по сторонам. Наверное, искала выход.
– А чем ты тут занималась? – Видимо, это еще одна учительница.
Она обращалась к Вике, но смотрела только на меня. Долгий оценивающий взгляд. Я знал, о чем она думает, лучше ее самой. Мою внешность она оценила еще когда вошла. Сейчас будет рассматривать одежду, пытаясь определить, достойная я добыча или обычный забулдыга. Глаза жадно впились в часы и два кольца. Кажется, она поняла, что это не сторублевые дешевки, потому что на лице тут же появилась улыбка. От которой я, наверное, должен был тут же свалиться к ее ногам. Тысячи раз в жизни я оказывался в подобных ситуациях. Меня оценивали партнеры отца, пытающиеся понять, стоит ли вкладываться в дело под моим началом. Их жены, ищущие любовника на стороне. Желательно моложе и симпатичнее мужей. Девушки, с которыми меня знакомила мать. И женщины, с которыми я знакомился сам. В надежде, что хоть одна из них сможет выбить из моей головы Вику. Она как раз пришла в себя, снова превратившись в строгую преподшу.
– Рассматривала фреску и чуть не упала. Молодой человек поддержал.
– Ну ты даешь… Притягиваешь неприятности. – Она хихикнула. – Представляете, сначала на Вику напал грабитель! Он ее избил… Изуродовал! Видите, какие ужасные синяки?! Теперь вот падение… Хорошо, что вы оказались рядом. А вы тут работаете?
Если эта девка сейчас же не заткнется, то пожалеет, что вообще сюда приперлась.
Виктория Сергеевна уже полностью взяла себя в руки:
– Так что ты хотела, Насть?
– Иди и успокой этих гаденышей! Они ведут себя просто ужасно.
Мы доводили Викторию Сергеевну до белого каления. Чего только не творили. Но я ни разу не слышал, чтобы она называла нас «гаденышами». Этим она и отличалась от других. Пожалуй, ей единственной во всей школе, было не плевать на нас.
Видеть, как кто-то приказывает ей что-то сделать, было странно. Вика сжала губы. Видимо, ей тоже это не слишком нравилось. Но она промолчала. Лишь отступила еще на шаг от меня и скрестила руки на груди, как будто замерзла.
– Ладно,