Теорема пожухшей апрельской листвы. Из цикла «Четыре мгновения Бога». Дик Ху
шанс. Мы начинаем глубокое сканирование с test-run. А вы останетесь с нами, нам нужен самый жёсткий протокол. Сколько вы провели разных экспериментов, тысячи? Всего лишь ещё один, потерпите.
«Почему это случилось именно со мной?» – подумал Делч, запуская программу глубокого сканирования и низкоуровневых тестов, оценивающих реакции Dasein на различные провокационные паттерны.
В сознание КсиДжи ворвались погибающие мамы-уточки и умирающие под колёсами утята, смерти отцов и матерей животных на глазах детей, пытки младенцев, проводившиеся отрядом 731. Сначала она видела эти картинки будто сверху, а затем – погружалась глубже, вступая в образы беспомощных и замученных, затем – выступая в роли палачей. И далее – параллельно во всех образах сразу, присутствуя одновременно в телах жертв и насильников от начала пытки и до момента клинической смерти. Далее следовал вопрос о верности и преданности делу палачей.
«Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится» – КсиДжи вспомнила древние слова силы.
«Говорит Господу: «прибежище моё и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!» – читал про себя Генерал-полковник.
«Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его», – продолжила про себя КсиДжи.
Она писала письма репрессированных «врагов народа» детской рукой: «Мамочка, как ты думаешь, папа умер или нет?» А затем расстреливала отцов. И отвечала на вопрос о верности спецслужбе. Разумеется, утвердительно.
«Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым», – нелокально вторил ей Генерал-полковник контрразведки.
Машина погружает её в роль врача-садиста, прокалывающего пальчик младенца, чтобы он не смог сжать кулачок, для обеспечения чистоты эксперимента по испытанию выносливости человеческого организма на морозе. Вопль матери. Смерть младенца на морозе. Смерь матери. А далее – вопрос о том, хранишь верность этому режиму?
Сознание вновь то ускользало, то возвращалось к ней:
«Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих».
«Быть никем» – это не про буддизм. «Быть никем» – это быть стальной иглой, булавкой, которая пронзает палец младенца. Это быть пером американского чиновника, которое подписывает бумаги, освобождающие Сиро Исии, приказавшего пытать этого младенца.
Она молилась отдельными обособленными нейрональными ансамблями коры головного мозга, подобно спящему одним полушарием дельфину.
«Быть никем» – значит быть «отрицательной иглой», нет, не иглой из антиматерии, а пустотой, небытием – там, где играет[ла] игла садиста.
«Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих», – думал Генерал-полковник контрразведки.
«Быть