Стазис. Вадим Картушов
перенесли во время обсуждаемого инцидента на посту через Скалбу. Отдохни, боец. Твоя служба будет долгой. Можешь идти.
Горбач развернулся и пошел с плаца.
«Мне конец», – подумал он.
Он шел и не понимал, чего ради только что разрушил свою жизнь. Вернулся страх, и он почувствовал привычное сосание под ложечкой и дрожь в коленках.
«Господи, чем я думал? Я вообще чем-то думал?»
Однако под слоем страха, неуверенности и обиды где-то в глубоких резервах сознания затлел огонек гордости – едва уловимый. Горбач не совсем понял, что именно его согревает, и удивился этой перемене.
От мыслей его отвлек мощный удар в спину. Словно кто-то коротко разбежался и пробил ногой точно между лопаток. Горбач всплеснул руками и плашмя упал на влажную от вчерашнего дождя грязь. За спиной раздался хохот Колымцева.
– Я передумал и решил начать сегодня, – сказал он.
Горбач встал, не выдержал и заплакал. Так, размазывая слезы и грязь по лицу, он и убежал с плаца под звонкий смех капитана и оглушенное молчание его сквада.
Он пробежал несколько кварталов, пока не выдохся. Лопатки после удара ныли дьявольски. Горбач попытался вытереть лицо от грязи, но только размазал ее сильнее.
Солнце садилось над Красноармейском, столицей клана Хлеборобов, самого сильного из великих кланов Подмосковья. Элемент этого клана брел по загаженной боковой улице в неизвестном направлении и считал, что жизни конец.
Он услышал собачий лай.
У двухэтажного нежилого дома на куче покрышек у стены сидела девочка. Вокруг нее гарцевала стая собак – штук восемь клыкастых тварей. Собаки были облезлые, худые и злые. Они по очереди налетали на кучу покрышек и пытались зацепить девочку. Та, бледная от ужаса, отбивалась деревянным прутом.
На гору налетел самый крупный кобель из стаи. Бурый пес. Куча покрышек начала расползаться от его напора. Девочка вскрикнула – гора под ней потеряла устойчивость. Еще несколько наскоков – и покрышки расползутся окончательно.
Оценив ситуацию, Горбач содрогнулся. Он подумал было уйти, пока девочка его не заметила. Если она позовет на помощь, убегать будет совсем стыдно. Но и бороться с дикой стаей тоже немыслимо. Они просто его порвут.
Не переставая думать о скорой смерти, он подобрал камень и бросил в стаю. Камень стукнул по хребту одну особенно визгливую тварь, и та заскулила. Стая немедленно развернулась и оценила расклад сил. Бурый вожак отстал от горы покрышек и бросился на Горбача. Горбач выдернул из-за спины клановую дубинку – резную метровую палку из крепкого дуба со стальным набалдашником.
«Да что со мной? Я всегда боялся собак. Кроме Прохорова», – подумал он.
Когда вожак приблизился, Горбач коротко размахнулся и сильным ударом наотмашь свернул псу челюсть на сторону. От толчка того отнесло на пару метров. Пес быстро вскочил и так же быстро побежал обратно, обиженно подвывая. После короткого раздумья стая рванулась за ним.
Девочка внимательно смотрела вслед собакам. Потом поглядела