Стазис. Вадим Картушов
мазком, чтобы не смущать ее и себя. Все надеялся поймать еще одну улыбку и поймал.
Только послана улыбка была не ему, а Светослову, сыну местного бармена. Светослов был немного похож на Крувима. Тоже невысокий, но в отличие от него не тощий, а стройный. Тихий, но это была тихая спокойная уверенность, а не безмолвная паника гадкого утенка-социофоба. Крувим возвращался с вахты, они шли навстречу, и девочка с васильковыми глазами улыбалась Светослову. Видимо, негласный договор был заключен только в его голове.
В тот день Крувим украл у матери бутылку браги, схватил гитару и вышел за периметр, на потрясающе красивую полянку в излучине реки. Там он пел, пил, немного мычал от чувства потери и играл сам себе на гитаре. Крувим знал мертвые зоны вышек – расположился ровно там, где дозорные не смогли его заметить.
Он пел, временами переходя на ор, а потом снова пил.
В какой-то момент на другом конце бревна, которое оккупировал Крувим, появился высокий человек в вельветовой куртке и теплой шапке летчика. У него было приятное, открытое, но несколько безжизненное лицо. Крувим не заметил, откуда он взялся. Просто возник. Человек слушал песню Крувима, подперев подбородок кулаком.
– Люблю эту песню, – сказал человек. – Это «Обыкновенное чудо». Песня волшебника. Не так ли.
Крувим вздрогнул от неожиданности. Будь он менее грустен и пьян, он бы в первую очередь подумал, какого черта обычный человек вышел за периметр. И вспомнил бы, что этого парня в городе никогда не видел. Он бы обратил внимание, что на сапогах у того дорожная пыль. Сделал бы определенные выводы.
Но он не подумал, не вспомнил, не обратил и не сделал.
– Да, это она, – угрюмо сказал Крувим и икнул.
«Какого дьявола ему надо», – подумал он.
– Сыграй еще, – попросил человек.
– А, пожалуйста, – сказал Крувим.
Несколько минут они сидели в полной гармонии. Музыкант и его слушатель. Человек смотрел так внимательно, кивал так одобрительно, что через некоторое время Крувим даже ощутил к нему смешанные, но теплые чувства.
– Ты расстроен. Расскажи, что случилось, – мягко попросил человек.
Его деревянные, но от того даже более проникновенные интонации завораживали.
– Я мудак, – сказал Крувим. – В этом вся проблема. Меня никто не хочет слушать. Ты первый, кому понравилась, как я пою.
– Ты поешь великолепно, – кивнул человек. – Не переживай. Из-за девушки, Крувим. Ты все сможешь. Преодолеть. Я вижу это.
– Твоими бы устами, – сказал Крувим.
Он не подумал о том, откуда незнакомцу известно его имя. Известно и известно. И про девушку – ну, может, догадался. А говорит странно – ну, может, устал человек или выпил тоже. Всякое бывает, подумал Крувим.
Вокруг постепенно темнело. Солнце уже спряталось за деревьями и светило оттуда сквозь лесную вечернюю дымку.
– Знаешь, – сказал человек, резко подавшись к Крувиму. – Почему тебя. Неинтересно слушать?
– Нет, – ответил Крувим зачарованно.
– Ты.