Стазис. Вадим Картушов
и дышала тяжело, словно долго бежала.
– Сейчас бы обратно тварь эту, – сказала девочка и хихикнула. – Чтобы с дверью помог.
– Он бы ее быстро выбил, – согласился Горбач из-за решетки. – Стой, стой! Поддается! Отойди от двери, я толкну.
Железная крышка распахнулась. Горбач наконец-то выпрямился в полный рост – спину заломило. Он вздохнул, втянув в себя запах гари и огня.
Плац выглядел грустно. Офицерский корпус уцелел, но хлипкие бараки выгорели почти полностью. Хозблок горел до сих пор – в воздухе отчетливо пахло химикатами. Горбач насчитал восемнадцать трупов. Кто-то задушен, на их шеях красные следы. У некоторых не было глаз, словно кто-то выдавил их пальцами. Тот парень, чья рука упала на крышку зиндана, с татуировкой, лежал и смотрел в небо. В остекленевших глазах застыл ужас. Рот был разорван, будто кто-то ухватил его за подбородок и лоб и потянул в разные стороны. Глаза отсутствовали. Нижняя челюсть неловко лежала на ключице. Горбач узнал Васнецова, смешливого усатого бойца из пятого сквада. Васнецов недавно женился, вспомнил Горбач.
Он еще раз оглядел поле боя, и его затошнило. Голова закружилась, он зашатался. Упал бы, но девочка подхватила его сбоку. Горбач обнял ее за плечо здоровой рукой.
Они пошли в сторону восточного сектора. Двигались украдкой, по стенке, постоянно смотрели по сторонам. Несколько раз в отдалении ломаным шагом проходили эмиссары. Они не всегда замечали живых людей – в городе еще слишком много беспокойного, чтобы пристально вычленять отдельное. Но Горбач был уверен, что скоро город дотлеет. Тогда Стазис окончательно накроет его, превратит в свою территорию.
Один эмиссар заметил Горбача с девочкой и запел, готовясь к атаке. Но на полпути сменил ноту и развернулся – сначала торсом, потом тазом. Он побрел обратно, неровно подволакивая ногу и при каждом шаге вскидывая в воздух серые руки. Неизвестно, что его напугало. Ребенок или маленькая тележка с горящими головнями, которую ребенок упрямо тащил с собой.
Из расположения Горбач захватил офицерскую клановую дубинку и пистолет с двумя обоймами. Можно было взять автомат, но однорукому бойцу стрелять из автомата неудобно. Для девочки они взяли в арсенале маленький арбалет с пистолетной рукояткой и коробку болтов. Девочка увлеченно вертела в руках ладный маленький арбалет, и ее взгляд становился мечтательным.
Сначала шли медленно, потому что несколько раз Горбач останавливался поблевать. Девочка смотрела с жалостью, а Горбач на нее – с удивлением. Железные нервы у ребенка. Пару раз при виде истерзанных тел Горбач едва не терял сознание. Когда начинало качать, девочка сильно тыкала его в бок, чтобы пришел в себя. Чем дальше они шли на восток, тем менее печальной становилась картина разрушений. Горбач заметил даже несколько живых людей. Если повезет, они не сильно отстанут от эвакуационных обозов.
– Слушай, – сказал Горбач, когда до границы восточного сектора оставалось всего ничего. – Ты говорила, что приходила ко мне.
– Да, – смущенно сказала девочка.
– С пирогом, – уточнил Горбач.
– Ну да. Сама пекла, – сказала девочка.
– Он