Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.. Александр Булгаков
забыл свои горести. Играет он бесподобно; все были от него в восхищении, а он, я думаю, доволен приходом. Оттуда пил я чай с Боголюбовым и пришел домой рано, чтобы и тебе написать. Пришел, ибо тотчас отпустил карету, чтобы избавиться от лишних издержек. Никто, по крайней мере, не попрекает мне, чтобы я что-нибудь сделал против совести и рассудка, а бессовестно тратил более, нежели имел. Ничто для меня не имеет силы лишения. Море приучило меня без всего обходиться, даже без необходимого. Я не мог не сделать размышления, как непременно должно родителям детей своих определять в такую службу, где бы они могли узнать нужду. Это на всю жизнь их научает все переносить и всем обходиться.
Константин. Петербург, 11 апреля 1810 года
Вчера я в первый раз ужинал у милого Оленина. Сожалею искренно, что давно того не сделал. Провел преприятный вечер.
Государь был несколько дней нездоров. У него болела щека; не слышно и по вчерашний день, чтобы он выходил. Говорят, что князь Алексей Борисович сделан обер-камергером. Не знаю, правда ли, но я думаю, этот слух произошел оттого, что ему послали мундир придворный, шитый по всем швам, – как обер-камергерский. Вот все наши новости.
Мой Тургенев собирается говеть; говорит, что говеет, но вспоминает о сем только ввечеру, когда целый день ел скоромное. Сегодня мы обедали у Уварова.
Константин. Петербург, 14 апреля 1810 года
Наконец, вчерашнего утра, назначил мне граф [Николай Петрович Румянцев] свидание. Я был у него, и вот содержание нашего разговора.
Я описал ему наше положение, невозможность иметь до окончания дела других доходов, кроме жалованья, а оно слишком мало для содержания себя, сказал, что он давал мне слово свое нас защищать и что я явился сего требовать. «Я не могу поехать в какую-нибудь миссию за границу, пока дело не окончено. Вы знаете, что там все дорого, и мне будет невозможно жить пристойно с моим жалованьем. Я могу жить в нищете в своем отечестве, ибо здесь буду смешан с толпою; но в миссии надобно жить согласно моему чину и месту и достойно моей нации. И потом, сверх всех этих рассуждений, я не могу слишком удаляться от брата моего; дело наше может потребовать моего присутствия с минуты на минуту, и надобно, чтобы я был осведомлен о всяком шаге, предпринимаемом братом моим, и тех, кои наши противники противу нас сделают, а сообщения с заграницею медленны и дорого стоят. Стало, принужден я искать места, кое соединило бы в себе оба преимущества: не слишком удаляться мне от брата моего и иметь жалованье вместе с должностью. Так что я прошу вас поместить меня в Молдавии при главном командующем и, ежели возможно, с увеличением жалованья. В неделю я смог бы быть при брате всякий раз, как присутствие мое будет необходимо. Но прежде нежели отправляться мне на это место, я прошу вашего дозволения провести месяц – два в Москве, чтобы ускорить процесс».
Он мне отвечал: «Вы можете быть уверены, что мне хотелось бы быть полезным вам обоим и что я о сем хлопочу беспрестанно. Вам известно, что при графе Каменском есть некто Блудов,