Ренегат. Артем Мичурин
а руки сжимали «АК», расписанный золотом. Судя по тому, что эта икона занимала центральное место в храме, запечатлен на ней был не кто иной, как Илья Муромец. Об этом свидетельствовал и текст молитвы, выведенный на стене чуть выше иконостаса. Молитва была весьма длинная, да к тому же еще и на церковнославянском. Стас пробежал глазами по диагонали, выхватив из середины текста довольно любопытный фрагмент: «…да познаем согрешения наша и покаемся во гресех наших и восприимем силу духовную, да и крепость телесную обрящем, еже и в привременном веке возмощи нам житие свое исправите и Русь Святую возродити…» Но в суть вникнуть не успел, будучи препровожден через молельный зал к ведущей наверх лестнице.
Преодолев вместе с конвоирами три пролета, Стас обнаружил, что здание храма имеет и второе назначение. Верхний этаж был явно жилым. Об этом свидетельствовало все – от чистых ковровых дорожек на полу до разливающегося по коридору запаха еды.
– Стоять, – скомандовал Николай возле предпоследней двери, обошел подконвойного и постучал.
– Заходи, – прогудел в ответ мощный командный голос.
Николай открыл дверь, шагнул в комнату и подал Стасу знак входить, продублированный сзади тычком приклада для лучшего усвоения.
Убранством комната напоминала рабочий кабинет, богато обставленный и хорошо освещенный. Слева на улицу выходили три окна, обрамленные парчовыми шторами. По правой стене стояли несколько книжных шкафов, забитых до отказа. На полу, возле двери, также лежали стопки фолиантов. О храме, расположенном прямо под ногами, напоминала лишь одна иконка, скромно приютившаяся в уголочке у окна. Основную же площадь кабинета занимал огромный, прямо-таки монументальный стол. Он тянулся от центра комнаты и заканчивался возле дальней стены, образуя букву «Т» с «ножкой», окруженной многочисленными стульями, на одном из которых вполоборота к двери восседал Коллекционер, а за «перекладиной», поглаживая роскошную седую бороду, развалился в массивном кресле мужик весьма солидных габаритов. Прямо перед ним стоял поднос с тремя источающими божественный аромат блюдами и хрустальным графином. В правой руке здоровяк сжимал вилку с нанизанным куском жареного мяса, часть которого уже активно пережевывал.
– Поклонись отцу-настоятелю, – шепнул Николай.
Стас вежливо кивнул богатырю, рассудив, что падать ниц пока что рановато.
– Ну, – осклабился отец Фома, – рассказывай, кто таков, что в наших краях делаешь.
– Да он… – взял было слово Коллекционер, но тут же замолчал, увидев здоровенную ладонь у себя перед носом.
– Обожди, – прогудел Фома. – Тебя я уже слышал. Пускай сам говорит.
– Охотно расскажу, – выразил Стас готовность к сотрудничеству. – Мне скрывать нечего. Зовут меня Станислав. Можно просто Стас. Я наемник. В края ваши попал транзитом. Мне вообще-то в Арзамас нужно.
– Продолжай-продолжай, – кивнул Фома и стянул зубами кусок с вилки.
– А чего продолжать-то?
– Ну, расскажи,