Современная математика. Исток. Проблемы. Перспективы. Александр Сергеевич Стрекалов
университетом в 1755—1765 годах, ни материалов, связанных с его работой над планом и проектом Московского университета».
И дальше профессор с горечью пишет:
«В 1812 году погиб варварски уничтоженный армией Наполеона архив Московского университета, от которого уцелело лишь несколько случайных книг и документов. В огне московского пожара погибла библиотека Московского университета, собрания “Общества истории и древностей”, материалы “Вольного Российского собрания”, библиотеки и архивы ряда профессоров университета. Наконец, по неизвестным причинам за несколько дней до своей смерти уничтожил все свои бумаги наиболее тесно связанный с Ломоносовым его ученик и первый профессор Московского университета Николай Поповский.
В результате такого положения с источниками в ряде вопросов исследователь вынужден ограничиваться лишь косвенными доказательствами. Не все вопросы могут быть освещены с исчерпывающей полнотой»…
А сын Екатерины II, будущий Российский император Павел I, пошёл ещё дальше матушки. Узнав про смерть Ломоносова, он с нескрываемой радостью и неким внутренним облегчением произнёс на каком-то банкете или приёме:
«Чего дурака жалеть!!! Только казну разорял да ни черта не делал!!!…»
Эти похабные и кощунственные слова Павла стали как бы путеводной звездой всех будущих Императоров Всероссийских из анти-русской и гнилой романовской Династии, и магистральным идеологическим направлением одновременно по отношению к памяти Ломоносова, которого (направления) потом строго придерживались все российские придворные исследователи до Февраля Семнадцатого, все романовские подпевалы, лизоблюды и холуи.
Профессор Белявский про это узаконенное дореволюционное глумление и поношение светлого русского гения сообщает так (цитата будет длинной, уж извините, но очень и очень важной):
«С фальсификацией мировоззрения и деятельности Ломоносова непосредственно связано извращение его роли в основании Московского университета, а также извращение содержания и значения деятельности первого русского университета. Наиболее грубо и открыто это выявляется в трудах представителей официальной дворянско-монархической историографии (Шевырёва, Снегирёва, Погодина, Половцева и других). В решении ряда второстепенных вопросов, в изложении и оценке отдельных фактов из истории основания и деятельности Московского университета дворянские и буржуазные авторы во многом расходятся, но все они сходятся в главном. Для их работ характерны следующие основные положения:
1) Восхваление Елизаветы и Шувалова и крайнее преувеличение их роли и, наоборот, систематическое замалчивание и извращение роли Ломоносова в создании и превращении университета в центр передовой русской науки и культуры.
2) Попытка изобразить русскую национальную культуру и науку лишенными творческой самостоятельности. В применении к Московскому университету это сводилось