Сказка о Берте и Берти. Анника
Красуется», – подумала Берта.
Она поймала себя на мысли, что Принц ей вовсе не понравился. Пафос этих голубых глаз «с грустинкой», каких-то уж слишком идеальных, непроизвольно отталкивал. Принц производил такое впечатление, будто бы его только что достали из старинного сундука и еще не успели смахнуть нафталин.
Принц, принц…
Среди всей этой сказочной идиллии Берта уже начинала чувствовать себя одиноко.
Завтрак не удался, и девушка уже мысленно представляла себе, как забудет обо всем, что здесь происходит сейчас, когда незаметно вышмыгнет с веранды и уйдет одна в сад, чтобы потревожить снова спящих Морских Фей. Она продумывала, как пройдет незамеченной мимо кухни, расположенной отдельно от дома в старом сарае по желанию гречанки. Как прошагает по песчаным дорожкам вглубь сада, где клумбы с голубыми ирисами и белыми лилиями выложены по краям домами-раковинами.
Берта вздохнула, делая вид, что дует на поверхность чая.
– Кого ты обманываешь, твоя чашка разве что только льдом не покрылась, пока все ждали, когда же ты спустишься к завтраку, – с усмешкой, но почему-то грустным голосом проворчал персонаж в рваном пиджаке и белой рубашке. Его дерзость не осталась незамеченной: Сказочник тут же впился в него колючим, осуждающим взглядом.
Худощавый парень по имени Альберт изменил все планы. Редко кто-то из персонажей осмеливался сказать что-то резкое гостям, а уж дерзить самой хозяйке дома было непростительным преступлением. Сказочник хмурился, выражая свое недовольство. Берта осталась на веранде, чтобы понаблюдать, что же будет дальше.
– Альберт, ты ведёшь себя всё хуже и хуже. Мне, уж наверное, лучше знать, какое имя ты будешь носить…
– Вовсе нет, – мирным голосом проговорил оборванец, рассматривая ногти на своих пальцах: – Я не собираюсь откликаться на то имя, которое мне не нравится.
– Я придумал тебя, а ты со мной еще и пререкаешься? – Лицо Сказочника не побелело от гнева, но губы его, сложившись в жесткую, чуть надломленную по уголкам линию, выдавали надвигающуюся бурю.
– Вас никто не просил.
– Не хочешь существовать в Мире?
– Уж лучше не существовать в Мире вовсе, чем быть кем-то придуманным, не иметь собственной жизни, знать, что твои поступки и мысли кто-то уже заранее написал на бумажке, – голос Альберта даже не дрожал, тон его был мягок, с легким оттенком наглости.
Все присутствующие на веранде ожидали того, что Сказочник от таких слов будет вне себя от злости. Но смуглая Гречанка склонила голову, пряча улыбку, пока ее муж просто барабанил пальцами о поверхность стола. Спустя одну мертвенно-немую минуту он вздохнул и таким же непринужденным тоном, каким разговаривал с ним персонаж, негромко произнес:
– Пошел вон…
Альберт небрежно поднялся, взял свою шляпу со стола, вальяжно чуть склонил голову, как бы раскланиваясь с присутствующими, и развалистой походкой направился к входной двери. Все молчали до того момента,