Соколиный остров. Александр Владимирович Токарев
принести воды и прочее – отводилась мужикам сильным, но без особых признаков интеллекта – Ваське Рыбину и Чалдону. Не моргнув, друзья натянули рукавицы и вывалились во двор.
Чуть падал мягкий снежок, образуя на ребристых снеговых заметах новый пушистый слой. Васька и Чалдон бодро рыхлили его подшитыми валенками, заглядывая попеременно в окна домов и дворы.
– Глянь-ка, глянь! Никак медведище?! – толкнул вдруг Васька Чалдона.
Они зашли в открытые настежь ворота крепкого сибирского пятистенка и остановились у большой клетки. Здесь же толпились и мальчишки, бросающие сквозь прутья куски сахара, палки и какую-то мазутную ветошь. В клетке возился небольшой бурый медведь. Он, кряхтя, как человек, пытался поддеть ржавой трубой, подброшенной, очевидно, теми же мальчишками, свою деревянную лежанку. Ухватив трубу когтистыми лапами, он вставлял ее конец под доски и, вполне разумно, словно рабочий на стройке, поддергивал рычаг. Лежанка, держащаяся на болтах, не подавалась, и медведь, обиженно ухая, распалялся все больше. Видимо, под досками лежал закатившийся туда кусок сахара. Вокруг хохотали и подбадривали неловкого зверя. Чалдон и Васька в сонном любопытстве придвинулись ближе к клетке, но медведь словно бы ничего не замечал, занимаясь своей трубой. И тут что-то произошло… Мелькнуло ли в глазах Чалдона, а может, показалось, но он вдруг увидел побелевшее лицо Васьки Рыбина, притянутого кривыми когтями к самым прутьям клетки. Стреляным зайцем заверещал Васька, но медведь, лишь на мгновение посмотрев в его лицо темными внимательными глазами, ковырнул лапой нагрудный карман Васькиной куртки. Располосовав брезентовую ткань, он выхватил из-за нее пачку «Примы» и отпустил Ваську. Тот на четвереньках уполз в сторону. А медведь, усевшись на бугристый зад, распотрошил пачку и недоуменно рявкнул. Там было всего лишь две сигареты. Озлившись на Васькину бедность, мишка замахал лапами. Потом взял сигареты в рот и зачавкал, пуская желтые слюни. Одна из сигарет попала ему между клыков и, прилипшая, свесилась набок. Блаженно прищурившийся медведь сразу приобрел вид заядлого курильщика.
– Джон! – крикнул кто-то, и все покатились в облегченно прорвавшемся смехе.
– Ты чего орал? – усмехнулся Чалдон, выходя со двора.
– А ты бы не заорал, если б зверюга за грудки ухватил?
Они, дурачась, обошли весь поселок, но работы так не нашли. Крепкий хозяин все дела сам сделал и загодя. А тут уже время поспело за стол садиться. Мало-помалу на улицах появлялись подвыпившие мужички, а изредка, глядишь, и женщина с раскрасневшимся лицом перебежит через дорогу к товарке-подружке: выпить рюмочку да поделиться секретом.
Прошатавшись впустую, друзья зачем-то опять свернули к дому с медведем. Там уже толпился подогретый народ. «Дави, косолапый! Подножку-подножку ему! Подсекай!» – неслось со двора.
У клетки на взрыхленном снегу рыжий двухметровый детина, по всей видимости, – хозяин, боролся не на шутку с медведем. Они были почти одного роста, одинаково размашисты в движениях,