Искусство действовать на душу. Традиционная китайская проза. Сборник
„С тех пор как умер Чжоу-гун, граф Чжоу, прошло пять сотен лет, и в мире появился Кун-цзы, философ из рода Кун. По смерти Куна и до нас прошло еще пять сотен лет. Коль есть еще уменье продолжать преславный век, дать верный тон традиции «Метаморфоз», продолжить книгу «Весен-Осеней», все основать на том, что мы найдем в каноне од, в каноне также эпопей, в каноне величавых ритуалов, в каноне музыки старинной, – вот чего я хотел бы, вот чего я хотел бы!“ Я, маленький какой-то человек, решусь ли я все это уступить?» Верховный вельможа Ху Суй спросил меня так: «Когда-то давно философ наш Кун, по какому составил он поводу хронику „Весен и осеней"?»
А я, верховный граф-астролог, отвечал: «Я слышал, что Дун, известный ученый, об этом так говорил: „Чжоу-ский путь государственный стал слабнуть, шататься, валиться. Конфуций был в Лу судьей уголовным; удельные князья его губили, вельможи Лу ему мешали… И Кун-цзы знал, что слова его здесь исполняться не будут, что путь его правды в людях не пройдет. И он сказал о том, что правильно, что нет на протяжении двухсот сорока двух лет, и стал мерилом всех суждений для всей Страны под нашим небом. Он Сына неба порицал, он отстранял князей удельных, карал и государственных вельмож – все это для того, чтобы продвинуть в жизнь деянье настоящего царя, и только“. Конфуций говорил: „Я это хочу изложить в сквозном, пустом как бы слове, но это не будет так же значительно, ясно, как зримое в самих делах и поступках людей“. Действительно, канон „Чуньцю" (иль „Весны-осени годов") на первом месте ставит осветить путь истинных трех древних государей, а на втором – судить историю людей и действий их: указал он на то, что ему неприемлемо и одиозно; объяснил, где лежат правота и неправда; утвердил нерешительных, шатких и слабых. Он сказал хорошо про того, кто хорош; он дурным называл то, что дурно и есть, он достойных достойными звал, подлецами негодных клеймил, сохранил пропадавшие царства, продолжал порой прерывавшийся род, поправлял, помогал, вызволял из распада: вот величайшие начала пути сверхцарственных особ. „И“, „Перемены“, ясно излагают и Небо и Землю, и тьму, и сиянье, и четыре времени года, и пять элементов-стихий. Поэтому все превосходство канона заметней всего в „Переменах“. „Ли“, канон поведенья ученых людей, наметил порядок меж всеми людьми, поэтому все превосходство его заключается в их поведеньи. „Шу“, канон эпопей, отмечает деянья прежних былых государей; и поэтому все превосходство его заметней всего в правительстве царском. „Ши“, канон древних од, называет нам горы и реки, пади, ручьи, птиц и зверей, деревья и травы, самок-самцов, мужчин или женщин. Поэтому все превосходство канона заметней всего в быте, жизни людей. „Юэ“, музыкальный канон, установлен для лэ, удовольствия слуха людей. Поэтому все превосходство канона заметней всего в гармонии общей. Канон же „Чуньцю“, „Весен-осеней“, правде с неправдой границу кладет. Поэтому все превосходство канона – в искусстве править людьми. Вот почему канон поведенья ученых людей имеет своим назначеньем порядок ввести средь людей; канон