Дневник. 1873–1882. Том 1. Дмитрий Милютин
марта. Пятница. Утром государь осматривал картографические работы в залах Зимнего дворца. К обеду я был приглашен во дворец вместе с несколькими другими лицами, в числе которых были генералы Баранцов и Вердер. После обеда, расположившись у камина, государь завел речь о штыках как будто для того, чтобы вызвать Баранцова и меня на очную ставку с Вердером. Его величество предложил последнему высказать мнение по спорному вопросу, и Баранцов возражал ему смело и дельно, повторив те же доводы, которые уже не раз представлялись мною государю против примыкания штыков лишь в ту минуту, когда приходится действовать холодным оружием. Пруссаки, быть может, и могли безнаказанно держаться такого правила, воюя с датчанами, австрийцами и даже с французами (впрочем, во Франко-прусской войне генерал Вердер не участвовал), но для нас, русских, было бы стыдно брать уроки у немцев в деле применения штыка. Разве мы сами не лучшие судьи в вопросе о том, какое оружие пригоднее для русского солдата? Достаточно было побывать хотя бы в нескольких экспедициях на Кавказе или даже в Средней Азии, чтобы вполне убедиться, как необходимо солдату всегда иметь в руках оружие, пригодное для рукопашной схватки. [Мне было как-то стыдно, неловко выходить на арену с Вердером в деле, касающемся вооружения русских войск[38]; поэтому во время разговора я не разинул рта.] Какое заключение окончательно вынес государь из сегодняшнего состязания – узнаю, вероятно, при завтрашнем докладе.
Прямо с обеда отправился я на музыкальный вечер в 1-ю военную гимназию.
23 марта. Суббота. La nuit porte conseil – говорят французы, утро вечера мудренее – говорят русские. Сегодня, в самом начале доклада моего, государь объявил свое решение по вопросу о штыках; он сделал важную уступку: во всей армии остаются прежние наши штыки, тесаки же взамен штыков предполагается дать только гвардии, гренадерам и стрелковым батальонам. Это, конечно, полумера, ни то ни се; но по крайней мере мы избегаем пертурбаций в заготовлении нового вооружения на целую армию и не останавливаем работ на наших оружейных заводах. Не отменяется и сделанное уже распоряжение о вооружении ныне же 1-й гвардейской дивизии малокалиберными ружьями с прежним штыком. Что будет в будущем – увидим в свое время. Время есть лучший советник.
Вообще, сегодня государь был в лучшем, чем прежде, расположении духа. Я уже и не прекословил ни в вопросе о штыках, ни в новых затеях относительно обмундирования.
Сегодня еще раз (в третий) был я на практических занятиях офицеров дополнительного курса Академии Генерального штаба. Присутствовал также и великий князь Николай Николаевич.
2 апреля. Вторник. Давно не раскрывал своего дневника: вся Страстная неделя прошла в полном спокойствии, исполнение религиозных обрядов не мешало обычному течению дел, теперь же наступило суетливое время Пасхи.
На прошлой неделе состоялось у меня совещание по поводу возникшего предположения о международной конвенции касательно прав и обязанностей воюющих сторон. Не помню, упоминал
Генерал Вердер Бернгард-Франц (1823–1907) – военный уполномоченный германского императора в России, был видным участником Франко-прусской войны 1870–1871 годов. –