Кармические половинки. Предсказание #2. Светлана Вячеславовна Алексеева
не вступал, а в основном отмалчивался. Теперь для «мужских разговоров» у папы появился собеседник, который говорил на любые другие темы, кроме политических. Зато порассуждать о жизни вообще Антон был совсем не против, с удовольствием поддерживал разговоры о рыбалке, а также любил рассказывать о Москве, об искусстве и литературе.
Мог ли мне понравиться такой мужчина? Как ни странно, он мне нравился, а иногда хотелось ему нагрубить и вывести его из себя, чтобы посмотреть на него, какой он настоящий. Все мои попытки были напрасными. Сосед очень вежливо превращал мои выпады в шутки и переводил разговоры в безопасное русло.
Моя мама решила, что он очень умный, приятный и воспитанный молодой человек, о чём неустанно мне напоминала и повторяла, чтобы я присмотрелась к нему повнимательнее.
Отец был слегка озадачен и разочарован тем, что взрослый мужчина не вступает активно в разговор о политике, а берёт на себя роль пассивного слушателя, но был доволен, что есть с кем сыграть в шахматы.
Баба Настя сверлила парня своим зорким взглядом, сканируя его «нутро», и продолжала до поры до времени изображать нейтралитет, но я знала, что однажды она не выдержит и выскажет мне всё, что о нём думает.
Тётя Алла постоянно хвалила своего сыночка в его отсутствие, а иногда и при нём. Морозов её похвалы не стеснялся и делал вид, что пропускает сказанное ею мимо ушей, но никогда своей матери не перечил и не грубил, в общем, вёл себя, как идеальный сын.
Попытки мамы и соседки нас свести особенного успеха не имели. Я их принципиально не замечала и сводила все усилия заговорщиц на нет.
Антон особо не напирал, держался в рамках вежливой заинтересованности и деликатного ухаживания в рамках светского этикета, никаких решительных шагов и наглых поползновений в мою сторону не предпринимал.
В результате, я полностью успокоилась и перестала проявлять излишнюю бдительность. Зачем быть колючкой и убегать, если никто меня не преследует? Домашние тоже власти надо мной не имели, поэтому не стоило и беспокоиться.
Родительский пульт управления совершеннолетними детьми ещё никто не изобрёл, поэтому я и Морозов были совершенно свободны в своём выборе. Разве можно уговорами заставить кого-то полюбить? Родители тут бессильны. Не придумали пока таких технологий, чтобы насильно сделать своих горячо любимых чад счастливыми.
Такие мысли проносились в моей голове, но временами я замечала, что начинаю смущаться, когда Антон устремлял свой взор, который задерживался на мне чуть дольше, чем обычный среднеарифметический взгляд любого нормального среднестатистического мужчины. Этот норматив я установила сама, и была уверена, что он правильный, прямо хоть сейчас помещай в палату мер и весов.
К огромному неудовольствию мамы и тёти Аллы мои отношения с Антоном Романовичем Морозовым никуда не развивались, а колебались то в одну, то в другую