Лонгхорнские распри. Макс Брэнд
навернулись слезы радости – своенравная лошадь послушалась!
Вскоре, приладившись к ритму скачки, мальчик понял, что ему уже ничто не грозит. Почувствовав себя уверенным в седле, он немного расслабился и перевел взгляд на изящно торчавшие уши кобылы. Глаза Нэнси были устремлены далеко за горизонт, словно именно туда она и собиралась доставить всадника!
У порога отцовского магазина Джимми остановил Нэнси.
– Эй, Лу! – позвал он сестру.
Та тут же появилась в дверях и, увидев брата, удивленно спросила:
– Чья это лошадь?
– Барри Литтона, – гордо ответил он. – Мы с ним теперь закадычные друзья. Я даже могу заходить к нему, когда захочу.
– Вот как? А он что, снова собирается сбивать вывески? Это с его стороны дешевый выпендреж, да и только, – сердито высказалась девушка.
– Ты бесишься, потому что он утер нос твоему Джерри, – парировал брат. – Ну, пока, Лу! Может, я когда-нибудь разрешу тебе покататься на лошади Литтона. До свидания!
К тому времени толпа у торговых домов Чейни и Моргана разошлась, но несколько человек все же остались. Вывеска Чейни уже висела над входом в контору, а вывеска Моргана все еще валялась на земле. Когда Джимми на полном скаку, поднимая пыль, промчался мимо мужчин, те обернулись и с удивлением посмотрели ему вслед. Заметив это, мальчик вновь испытал прилив гордости – еще бы, это он, Джимми, так лихо промчался мимо них, и не на какой-нибудь лошади, а на кобыле самого Барри Литтона!
Парнишка застал шерифа сидящим на крыльце дома.
– Эй, шериф Дик! – заорал он.
– Привет, юный конокрад, – не выпуская изо рта трубки, отозвался Дик Вилсон.
– Скажи мне такую вещь. Предположим, кто-то поставит предупреждающие знаки, что на его территорию заходить нельзя. Имеет ли он право стрелять в нарушителя?
Шериф вынул изо рта трубку и, растягивая слова, произнес:
– Это очень тонкий юридический вопрос. Даже не знаю, что тебе и ответить. Вот пристрелит парочку, тогда посмотрим.
– Да, но он хочет знать заранее, – возразил мальчик.
– Нет, это дело слишком тонкое, – повторил старик. – А почему он намерен стрелять в людей, если те заглянут к нему? И скольких он готов пристрелить?
– А ему все равно. Сколько их будет, стольких и застрелит, – небрежно бросил Джимми.
– Ему, может быть, и все равно, но уверен, что тем, кто к нему придет, – нет. Не думаю, что он станет палить в каждого, забредшего на его участок. На его месте я бы для начала уложил нескольких и подождал – пусть остальные осмыслят произошедшее.
– Выходит, он все-таки может стрелять в нарушителей? – уточнил Джимми.
– Полагаю, в нескольких – да. Только пусть прежде все изложит на бумаге. Так будет безопаснее. Осуществлять свои намерения можно в том случае, если ты о них вначале письменно уведомил.
Вернувшись к хибаре Тернера, Джимми слез с лошади и на цыпочках подошел к открытой двери. Его новый друг лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку,