Железный поход. Том второй. Рай под тенью сабель. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
играют звездные блики на речной глади.
– Дождя не будет, светлячков много, – глухо обронил Занди, оглаживая широкой жесткой ладонью подстриженную, окрашенную в красный цвет бороду.
– Что будешь делать дальше, брат? С нами пойдешь к Шамилю? Имам теперь в Салатавии12 стоит, на слиянии Ах-су и Татлы-су, а может, на Хубарских высотах, там много пастбищ и ключевой воды. Надо передать сведения о русских.
Дзахо посмотрел в немигающие черные до стального отлива глаза Занди и уклончиво сказал:
– Плохих лошадей отбили… многие ли дойдут до места?
Узкие губы старшего друга-наставника скривила ухмылка презрения. Бугристая с синеватой дымкой гололобая голова склонилась на грудь.
– Какая разница… Угоним еще… Лучше шашлык без шампура, чем шампур без мяса. Тех, что падут, бросим шакалам.
Занди закурил маленькую, с костяным мундштуком на серебряной цепочке, абхазскую трубочку и, уперев левую руку в колено, затянутое в кожаную ноговицу, молвил:
– Война – это не только храбрость, кунак. Война, как и жизнь, это еще терпение. У тебя его нет, Дзахо, а ты терпи.
– Орла обещаниями не кормят, а нас перекармливают! Когда мы дадим гяурам настоящий бой? Когда погоним неверных собак с наших гор, из наших садов, по тем дорогам, которые они построили сами?
Шалинский мюрид со скрытым удовольствием всмотрелся в молодое, смуглое, с точеной переносицей лицо своего послушника, по которому, как темные струи Сунжи, скользили конвульсии ненависти. Посмотрел и после густой паузы тепло потрепал того по плечу.
– Уо! Молодец Дзахо – джигит! Пленные русские собаки еще построят мечеть в твоем ауле. Воллай лазун, ты храбрый абрек! Если бы не был таков, не переплывал бы со мною Терек, не резал бы казаков, не поил бы землю их кровью.
– У них в жилах свинячья кровь! Убей иудея и крестоносца, так учит Коран, так говорит и наш Учитель Шамиль.
– Ты хорошо помнишь заветы пророка и посланника Аллаха Мухаммеда13… Волла-ги, билла-ги, Дзахо. Это очень хорошо. Кто твой отец был? – Занди, как старый лис с седой остью на шкуре, хитро прикрыл один глаз, будто уснул, но другой глаз, наполовину открытый, следил за послушником, который жадно внимал ему, ожидая наставления, вопроса или приказа.
– Мой отец? Чеченец из Аргунских гор.
– А твоя мать?
– Осетинка из Даргавского ущелья. В честь ее деда мать дала мне имя Дзахо.
Занди вновь замолчал, вытянул руки к огню, будто вспоминал былое.
* * *
Лет двадцать назад он с братом Арби действительно был в тех местах. В Даргавское ущелье им пришлось, чтоб не узнали кровники, входить через верховья, под покровом ночи, обвязав тряпьем копыта лошадей, а лица укутать по-разбойничьи башлыками. Над суровыми графитовыми скалами круто нависала иссеченная древними рубцами и трещинами снежная стена Заррчухóха. Перед ледовым ликом ее особенно сирыми казались аулы осетин, лепившиеся друг к дружке,
Под Салатавией разумеется гористое пространство Дагестана между Сулуком, от Чирюрта до Ашильты, хребтами Мичикаль и Соук-Булак, отделяющим ее от Андии и Гумбета, и отрогом, отходящим у верховьев Акташа от Андийского хребта. Салатавия получила свое название от горы Салатау.
Мухáммед, Мухáммад, Магомéт (ок. 570–632) – великий арабский религиозный и политический деятель, основатель ислама и первой общины мусульман. По мусульманским представлениям, Мухаммед – пророк и посланник Аллаха, через него людям был передан текст священной книги – Корана.