Люди идут по дороге. Сергей Владимирович Киреев

      И очень скоро в плане уважухи

      Он подарить такое возмечтал

      Любимой, дорогой своей Танюхе,

      Чего никто доселе не видал.

      Танюха по утрам пекла оладьи,

      А он, такой шутник и балагур,

      С мадам Тюссо хотел вопрос уладить

      Насчёт музея восковых фигур —

      Чтоб Танькину поставили стату́ ю

      На зависть всем красавицам Земли

      К какому-бы-нибудь Черчиллю вплотную

      И лампу на неё бы навели!

      Есть в каждой шутке денежная доля,

      С ней точно веселей идут дела,

      А без неё и жизнь – как суп без соли,

      Но здесь такая мулька не прошла.

      Короче, ни в одном музейном зале

      Танюхи нет, и Женька изумлён,

      Что деньги, крупный куш, с него не взяли,

      И что вопрос остался не решён.

      «Прокол. Прости, Танюха», – он канючит, а в ответ:

      «Реши вопрос, нажми на них! Мужик ты или нет?

      Исполни своё фирменное соло —

      «Лимон» добавь, другой, а то скажите-ка – Тюссо!

      Я что – от «Жигулей» тебе, от «Волги» колесо?

      Я не хочу быть жертвою прокола!»

      «Это как понимать, что́ всё это такое?» —

      Женька мозг активировал, ум подключил, —

      Он спонтанно подёргал холёной щекою

      И, тихонечко крякнув, ответ получил.

      Не от Таньки, конечно, чего её слушать?

      Сердце Женьке шепнуло, что вся их любовь

      Не рассохлась ещё, словно лодка на суше,

      Но уже с ней сам чёрт понаделал делов! —

      Покорёжил, помял – не до смерти, конечно.

      Женька, пьяный, орёт, неизвестно кому:

      «Может, я и скончаюсь от раны сердечной,

      Но «лимонов» так триста сперва подниму!»

      «А чего не поднять? Я б с тобой попытался!

      Чем одна, лучше всё-таки две головы!» —

      Чей-то голос однажды в эфире раздался.

      Это Вовка приехал к нему из Москвы.