Отмороженный. Фридрих Незнанский
предрекали блестящую карьеру оперного певца.
Но плохо, когда все само и сразу плывет тебе в руки. Одно начинает мешать другому. Девчонки так и липли к нему, перспективному, но он сразу наметил для себя Леночку с параллельного курса – тоже вокал, дочка проректора. Не сказать, чтоб особенно чем-то выделялась среди однокурсниц, кроме знатного происхождения. «Ни кожи ни рожи, а туда же!» – сам слышал такие разговоры здешних красавиц, фыркающих за его спиной, когда он направлялся к Леночке с цветами.
Он следовал принципу: не мешай водку с портвейном, а карьеру с любовью. В Леночку вполне можно было не влюбляться. Другое дело – ее папа. Вот на кого Сережа смотрел влюбленными глазами, когда сидел у них за столом и папа рассказывал околотеатральные сплетни. Потом папа шел спать, похлопав его по плечу.
Сережа понимал, что насчет кожи и рожи у него те же проблемы. Но мужчина, хоть чуть-чуть отличный от павиана, смело может считать себя красавцем, – успокаивал он себя каждое утро перед зеркалом, давя прыщи возле носа и на подбородке. Он знал себе цену. И потому был целеустремлен.
Так вот, когда папа-проректор отправлялся баиньки, а мама, устав подливать чай будущему зятю, начинала позевывать и выразительно поглядывать на часы, глаза Леночки стыдливо опускались, а ее оформившаяся грудь при этом начинала подниматься. Когда он уходил, Леночка долго прижималась к нему, выясняя, так же он любит ее, как вчера, или чуть больше?
Это случилось на Леночкин день рождения. Папа отошел ко сну раньше обычного, да и мама, разрумянившись от французского шампанского, стала мужественно бороться со сном уже за тортом.
Леночка исправно опустила глазки, будто следя за тем, насколько при этом поднялся ее бюст, потом, провожая жениха, вдруг придержала его за руку и прижала пальчик ко рту. Ее глаза горели, губы полыхали. Сквозь призму шампанского «Вдова Клико», о котором Сереже до сих пор приходилось только слышать, она выглядела почти сексуальной.
Придержав его одной рукой, она другой открыла входную дверь, продолжая не отпускать от себя суженого, уже видевшего себя солистом «Ла Скала».
Было слышно, как тикают напольные часы и скрипит кресло под грузом старавшейся из него выбраться будущей тещи. Выждав еще немного, Леночка вернулась в гостиную. Мамы уже не было. Она заглянула в родительскую спальню. Мама спала, прижавшись носом к волосатой груди храпевшего папы.
Леночка подумала, что другого такого случая у них не будет. Будучи чистюлей, она брезговала койками в общежитии, которые в подобных случаях снимали у подруг ее однокурсницы. Подружки уже заждались от нее подробностей. Никто не верил, что между ней и Сережей ничего такого не было. Сами в курилках и на междусобойчиках говорили исключительно про «это». А ей сказать было нечего. К тому же она стала замечать, что Сережа вольно или невольно стал все чаще поглядывать на Лилю Фахрутдинову, первую красавицу их курса, коей строгое магометанское воспитание не помешало считаться самой горячей и сексуальной девушкой, готовой переспать со всеми профессорами и деканами, не говоря уж о наиболее талантливых студентах.