Красное Солнышко. Генрих Эрлих
внушая боярам непреходящий страх, который могла превозмочь только их жадность.
Лишь цари, как защитники народные, пытались исправить несправедливость. Царь Борис разрешал Юрьев день то на год, то на два, но на большее не решался, не в силах сломить волю боярскую. Димитрий и это решил одним махом. Он даже дал свободу беглым холопам, которые убежали от хозяев во время недавнего голода, не имев нужного пропитания. Также он объявил свободными холопов, лишенных воли насильно и без крепостей внесенных в книги государственные. Прочих же беглых холопов приказал изловить и вернуть хозяевам, но это уж строго по закону, не нами придуманному, – подписал по доброй воле грамоту кабальную, так изволь отрабатывать.
Лишь с одним обещанием Димитрий не вполне справился, обещал он суд справедливый для всех, но мздоимство в судах никакими указами не вывести, и до него такие благие порывы у правителей были, и после, несомненно, будут, но, боюсь, довеку эту заразу на Руси не вывести. Возможно, понимая это, Димитрий дал народу последнее прибежище от несправедливости – суд царский. Объявил, что отныне он каждую среду и субботу будет сам принимать челобитные на Красном крыльце дворца своего. И принимал, и тут же, не откладывая дела в долгий ящик, разбирал, и приговор свой выносил. Еще и бояр к тому же побуждал: «Посидите, пообщайтесь с народом! Много интересного узнаете!» Бояре, кряхтя, подчинялись.
А как же с другими обещаниями, ехидно спросите вы. С какими такими другими, отвечу я, прикидываясь дурачком. С теми, что Димитрий давал, когда в Польше обретался, приступите вы. Ах, с этими, протяну я. Что ж, натура у Димитрия широкая, щедрая, он обещаниями так и сыплет, немудрено, что о некоторых и подзабудет. За давностью лет и дальностью расстояний. Кто его за это осудит? Точно – не я. Для меня главное, чтобы все не во вред державе Русской делалось, а это Димитрий соблюдал свято. А уж по обещанию Димитрий это делал или по собственному разумению – это дело второе. Да и что я мог знать тогда о тех обещаниях, меня в Польше при этом не было, а дела эти тайные, о них на площадях не кричат. О чем же я потом узнал, о том потом же вам и расскажу, в свое время.
Но помимо короля Сигизмунда, который в далеком Кракове безуспешно ждал выполнения неких обещаний, были еще поляки, что с Димитрием в Москву вступили. Они под боком, они на глазах, и Димитрий, верный своим принципам, расплатился с ними сполна. Хотя, как мне показалось, они на большее рассчитывали. Мы все опасались, что теперь паны большую власть в Кремле заимеют, что Димитрий будет если не слушаться их, то во всем им потакать. К счастью, этого не случилось. Более того, Димитрий постарался постепенно отдалить поляков от себя.
И началось это буквально на второй день пребывания Димитрия в Кремле. К нему на прием пришли командиры немецких наемников во главе с Яковом Маржеретовым.
– Мы честно служили царям Борису и Федору, ты победил их, теперь просим тебя: или дозволь нам свободно уехать на родину, или возьми нас на свою службу, –