Черная повесть. Алексей Хапров
раздался голос Алана.
Я поднял ведро и поставил его на землю. Оно стало быстро наполняться.
Когда в домике были протёрты все поверхности, и воздух стал пригоден для дыхания, мы услышали:
– Заходите.
Я закрыл зонт, и мы вошли внутрь. После уборки в избушке появился кое-какой маломальский уют.
– Сейчас бы костёрчик! – мечтательно протянула Патрушева, дрожа от холода.
– Придётся пока без костёрчика, – развел руками Тагеров. – Здесь его не разведёшь. Задохнёмся от дыма. А снаружи – сама видишь.
– Не волнуйтесь, сейчас станет и теплее и светлее, – проговорил Сергей, вертя в руках керосиновую лампу. Он вытащил из кармана спички, снял с лампы колпак, зажёг фитиль, водрузил колпак на место и торжественно, на манер циркового артиста, откинул руки в стороны.
– Ву-аля!
Избушка осветилась тусклым светом. Мы радостно зааплодировали. В таёжной глуши, где полностью отсутствовали привычные для нас блага цивилизации, этот огонёк походил чуть ли не на божий дар.
– И сколько он так прогорит? – спросил я.
Сергей пожал плечами.
– Керосина в лампе немного. Как быстро он расходуется – я не знаю. Я такими древними штуками ещё никогда не пользовался.
Постепенно ливень за окном стал стихать. Вскоре он трансформировался в лёгкую изморось. В избушке стало заметно теплее. Мы согрелись.
– Ну, что? – хлопнул в ладоши Вишняков. – Не пора ли нам пообедать? Не знаю как у вас, а у меня желудок уже потихоньку сводит.
Должен признаться, что до этого момента я совершенно не думал о еде. Шок от пережитого, боль в ноге затмили во мне все остальные чувства. Но после упоминания об обеде я вдруг почувствовал, что страшно голоден.
Мы с Лилей и Сергеем придвинули к себе свои рюкзаки и стали копаться в их содержимом.
– Вываливаем всё, что есть, – скомандовал Вишняков.
Алан, Ваня и Юля немного смутились. Они явно чувствовали себя неловко. Ведь у них ничего не было. Вещи Тагерова и Патрушевой остались в вертолёте и, скорее всего, сгорели вместе с ним. Рюкзак Попова болтался на высокой ели. Они, конечно, понимали, что мы обязательно поделимся с ними своим провиантом, но чувствовать себя эдакими нахлебниками им явно было неприятно.
– Вот это да! – восторженно вскричал Сергей.
Все подняли головы и посмотрели на него. Вишняков обвёл нас многообещающим взглядом и торжественно извлёк из рюкзака бутылку водки.
– Цела и невредима!
– Джигиты-вакхабиты! – воскликнул Алан, что, по всей видимости, означало: «Ни фига себе!».
Я думал, она разбилась, – продолжал радоваться Сергей. – А ей хоть бы что. Хорошо, что я её в свитер завернул. Теперь мы ещё больше согреемся. Готовьте кружки.
– Э-э-э! Погоди! – решительным жестом руки остановила его Ширшова. – Тебе лишь бы всё вовнутрь.
– А куда ещё? – недоумённо спросил Вишняков.
– Водка