Призрачный омут. Адриана Мэзер
знакомым, в нехорошем смысле. Наследница поднимает иглу, и зал вновь погружается в тишину.
Раздается трель дверного звонка. Джексон?
– Сейчас открою, – выпаливаю я.
Неужели он так быстро пришел? Выхожу в прихожую и смотрю в глазок. На улице никого. Открываю дверь и прищуриваюсь, всматриваясь в темноту. Длинная и блестящая белая коробка с черным бантом лежит на крыльце, под ленту заложена карточка. Я выхожу из дома и оглядываюсь.
– Кто здесь?
Вопрос остается без ответа, и с обочины не слышно звука отъезжающей машины службы доставки. Я заношу коробку в дом и достаю карточку. Она подписана красивым почерком, не таким затейливым и с кучей завитушек, как у Элайджи, но схожим.
Читаю:
«Моей дорогой племяннице.
Надеюсь, в скором времени ты сможешь составить нам компанию за ужином.
Племяннице? Майра Х. Х.?
– Па-а-ап…
Отец так быстро мчится по коридору, что мне становится стыдно за свою реакцию. Девочки идут за ним следом.
– Сэм? – выдыхает он и опускает взгляд на красивую коробку.
Он весь на нервах. Кажется, как и я, отец ждет, что в любое мгновение произойдет что-то плохое. Протягиваю ему карточку. Папа хмурится.
– Хм-м, дичь какая. Я и твоя мама были единственными детьми в семьях… И я не знаю никого по имени Майра. Возможно, эта «тетушка» из дальней родни твоей бабушки? Только я думал, что Хэкстонов больше не осталось.
– Хэкстонов?
– Девичья фамилия бабушки. Скорее всего, именно это и означает одна из Х. Не припоминаю, чтобы в нашей семье были другие фамилии на Х. Может быть, это одна из ее кузин, о которых я не знал? – Папа смотрит на меня. – Если подумать, тот портрет, который мы с тобой обсуждали… на нем должна быть одна из Хэкстонов. В конверте больше ничего не было?
– Не-а, ни адреса, ни телефона.
Отстранив Мэри, Элис подходит ближе, чтобы рассмотреть карточку.
– Ну же, Сэм, открывай! – подбадривает Мэри. – Скорее б увидеть, что там.
Я развязываю аккуратный бант и на вытянутых руках снимаю с коробки белую крышку. Вдруг оттуда на меня что-нибудь выскочит? Внутри, обернутое розовой папиросной бумагой, лежит зеленое шелковое платье с короткими рукавами из белого кружева. Сон! Это то самое платье, лежащее на палубе!
Потираю ладони, избегая смотреть на отца. Сюзанна достает платье, и длинный подол водопадом ниспадает на пол. Ткань собрана сложными складками, а кружева кажутся удивительно тонкими и изящными.
– Зачем кому-то присылать мне платье?
– Не просто платье, – поправляет Мэри. – А вечерний туалет эдвардианской[5] эпохи.
Брови Элис ползут наверх:
– Эдвардианской? То есть времен «Титаника»?
Мэри кивает, и мы вместе пялимся на платье.
– Это же тема вашего школьного бала? – спрашивает папа.
– Ага. Может, наша родственница из Хэкстонов как раз поэтому его и прислала?
– Я плохо знаком с Хэкстонами. Как-то
Времен правления короля Эдуарда VII (1901–1910).