Горькое логово. Ольга Апреликова
как нуждавшуюся в спасении звезду, пошел прилег на диванчик. Кощею Ярун позвонил, а ему – нет…Но зато Ярун все-таки разрешил пустить его в те верхние комнаты, в прежний дом…
Вдруг проснулся. Тьма за окнами. Он вскочил и, подхватив с пола золотой мячик, побежал наверх. Дверь на лестницу открыта, и там, в сияющем колодце ступеней и перил, никого не было. Сияли молочные плафоны, отражаясь в ступенях, пахло моющими средствами. На площадке седьмого этажа белые резные двери тоже стояли распахнутыми. В комнатах все сияло чистотой и позолотой. Слегка закружилась голова, едва он перешагнул порог. Стукая мячиком в скользкий узорный паркет, он обошел все эти скучные парадные покои, не понимая, помнит их или нет… Ой. Сташка даже мячик упустил, увидев глобус. В полкомнаты. Громадный… Он подпрыгнул, ухватился за экватор и торжественно описал дугу, уткнувшись носом в какой-то горный хребет. Спрыгнул на пол. Голова закружилась еще сильнее…Этот глобус планеты Дом был так прекрасен, что хотелось сесть на пол и долго-долго его разглядывать. Сташка так и не понял, помнит он эту огромную диковину или нет. Латунный обруч экватора был мил рукам, да и тело вроде бы отозвалось на это торжественное движение по кругу над сияющим паркетом… Он вдруг вспомнил, что внутрь глобуса можно залезть… Потом. Скорее дальше. В следующей комнате во всю черную стену сияла бриллиантами звезд и сапфирами планет огромная карта созвездия. Стукая мячиком в паркет, Сташка пересчитал звезды – семь? Как – семь? А где восьмая? Ну да, Кааша-то ведь нет на месте почему-то… Почему? Взгляд рассеянно упал на золотой мячик – а этот-то почему весь день звездой кажется? Он прижал его к груди и, нервно подрагивая, отправился выше. На восьмом этаже двери черного дерева, в узорах, стояли приокрытыми. Он подошел к той, что открыл утром, оглянулся на остальные две и вспомнил: за той – библиотека и класс. А за другой дверью – круглый зал пустой…Почему-то важно, что именно круглый, но почему – не вспомнить.
Он отнес мячик в игровую, ласково катнул по ковру к остальным игрушкам. В столовой съел сладкую булочку и попил молока. Было уже очень поздно, и в ушах толкалось горячим, а глаза жгло… В спальне горели только маленькие узорные фонарики в углах, и стараниями кастелянши сияла белая постель с отогнутым углом толстого одеяла… Ой, спать скорее… Едва он разделся и лег, свет погас. Он вспомнил, что Кощей говорил о системе слежения, и ему опять стало мерзко где-то за ребрами. И тут уже они свои устройства пристроили? Чтобы стать незаметным, он сжался в клубок. Неужели только для того, чтоб испуганной зверюшкой прятаться под одеялом, он вернулся домой? И его на самом деле тихонько убьют, если он не будет послушным и предсказуемым? Неужели угрозы Кощея насчет Венка – не пустое дело? Это всяким старичкам можно умирать, они пожили и что хотели, сделали. А он что сделал? И что должен сделать, раз для этого ему нужен Венок, которого боится даже Ярун? А что нужнее – Венок или Ярун?
День за окнами так же начался с яркого солнышка, которое быстро