Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…. Лора Козловская
Почти так же, как это могло бы быть наяву… Он даже всё еще ощущал запах ее тела, её волос, ощущал на своем лице ее жаркое дыхание, страстные прикосновения её мягких, словно лепестки роз, губ…
Барона обдала волна острого чувственного влечения к ней. Он почувствовал, как каждый мускул его тела охватило мучительно-сладостное напряжение. Сердце его застучало учащённо, в голове всё поплыло, и он страстно, мучительно страстно возжелал женщину. Нет!.. Не просто женщину!.. Её!.. Только её, ненаглядную свою Марийку. Возжелал точно так же, как тогда, давно-давно, ещё в юности, когда они вдвоем с ней сидели в полумраке комнаты у разожженного камина и затронули в разговоре тему, которая так горячо заставила трепетать их юношеские сердца. Он вспомнил взор панны Марийки, наполненный пожаром страстей. Вспомнил, как тревожно пульсировала её рука в его руке. Тогда они были так близки от первого в их жизни поцелуя! Так близки!.. Но панна Марийка неожиданно вырвала свою руку из его руки и спешно отошла к окну.
Как сейчас, видит он её высокий, стройный силуэт на фоне окна, за которым уже сгустились сумерки. Она стояла к нему спиной и делала вид, что пытается что-то рассмотреть за темным стеклом. «Глупышка!.. – усмехнулся он тогда в душе, – ну что ты сможешь рассмотреть сейчас там, за окном, когда на улице уже почти непроглядная тьма? Какая ты у меня робкая, девочка моя. Какая боязливая. И насколько девственна! Девственна, словно Святая Мадонна. И до чего же желанная!.. Безумно желанная…».
А еще он вспомнил, как тогда, на подъёме захлестнувшего его влечения к панне Марийке, подошёл он к ней сзади, стоящей у окна, подошел потихоньку, чтобы не спугнуть проснувшуюся в ее девичьем сердце страсть, и пылко, возбужденно прильнул своим взволнованным телом к её телу, такому жаркому, такому ласковому, такому вожделенному… И она не отстранилась от него… Напротив, с той же страстью прильнула к нему всем своим естеством… Но… только на ничтожно малое мгновение прильнула – и тут же, выскользнув из его объятий, смущенно пояснила, что уже поздно и ей пора ехать домой…
– Ох-хо-хо… Упустил я тогда момент!.. Упустил!!! – сильно нахмурив брови, сокрушённо произнес барон… – Ладно!.. Черт с ней, с этой панной Марийкой! Упустил и упустил…
Зато теперь он проснулся окончательно и принялся прислушиваться к голосам прислуги, накрывающей для него к завтраку стол в гостиной. Запахи еды, запах свежеиспеченного хлеба пробудили в нем аппетит и он, ещё немного полежав, решительно встал с постели, накинул поверх длинной ночной сорочки шелковый шлафрок, взял со стола колокольчик и позвонил прислуге…
На его звонок явились два камердинера. К этому времени, как правило, к полудню, ими для хозяина уже была приготовлена тёплая ванна с добавлением розового масла и все принадлежности для скрупулезного ухода за его бородкой и усиками. А также всевозможные расчёски и щёточки для тщательной укладки его волос.
На плечиках была развешена свежевыстиранная, тщательно отутюженная белоснежная сорочка. Стояли