Не обижайте Здыхлика. Людмила Станиславовна Потапчук
заинтересовался папа Хрюшкина и заерзал попой по стулу.
– Я вру? – беззлобно удивился Хрюшкин.
– Врешь, – повторила Яся и выдула свой бокал в три глотка. – Ты же меня вообще не выносил. Тебя всего корежило, когда ты на меня смотрел. Тебе все время хотелось в меня чем-нибудь кинуть. Или, например, плюнуть.
– Это ты зря, – широко улыбнулся Хрюшкин и налил Ясе еще вина. – У меня были другие желания касательно тебя. Совсем-совсем другие. Рассказать?
– Молодые люди! – взвизнул Ясин папа.
– Потом расскажешь, – махнул рукой папа Хрюшкина и жестом подозвал официантку. – Еще бутылку того же самого, будьте любезны.
– Я тебе не верю, – бессильно пролепетала Яся.
– Не веришь? – снова улыбнулся гадкий Хрюшкин. Улыбка у него была неожиданно светлая, хорошая, совсем мальчишеская.
– Что происходит после этих приступов?
– После каких? А. Ну да. Ну она опять становится как была. Нормальная. Как будто ничего и не было.
Он позвонил через два дня и с ходу предложил встретиться. Ясе ужасно хотелось послать его как-нибудь особенно замысловато и нецензурно, но, во-первых, неподалеку расхаживал папа, явно прислушиваясь к разговору, а во-вторых, было интересно, как Хрюшкин поведет себя, что называется, без взрослых. И еще ужасно хотелось выяснить, наврал ли он про «жутко нравилась». С одной стороны, чего только не наговоришь дочке папиного начальника, с другой – Яся неоднократно читала, что такое бывает: мальчики дергают нравящихся им девочек за косички, толкают их и так далее. Впрочем, даже если раньше и нравилась – какая разница, едва ли это актуально сейчас. Нынешнему Хрюшкину по его малиново-пиджачному статусу полагалось иметь в спутницах голенастую пышноволосую блондинку с грудью, заметной за пару километров, а Яся, хотя и вышла ростом, формы имела скромные, да и волосы – мышиные и совсем не густые. И все-таки интересно, наврал или нет.
Он привел ее в какую-то немыслимую забегаловку, где играла приторная попса и пахло горелым маслом. Обширная, ужасно недовольная жизнью буйно кудрявая бабища в пятнистом халате сердито брякала на прилавок сероватые тарелки с огромными пузыристыми чебуреками. Хрюшкину она, впрочем, обрадовалась как родному, захлопала жирно-черными ресницами, демонстрируя перламутровые веки, и вообще вся как-то расслабленно расплылась. Яся даже испугалась, что бабища вот-вот залезет с ногами на прилавок и попросит Хрюшкина взять ее страстно, но нежно. К счастью, у бабищи хватило самообладания этого не делать, но на Ясю она зыркнула так, что та аж присела.
– Часто ходил сюда, когда только начинал, – подмигнул Хрюшкин, усаживая Ясю за белый пластмассовый столик. – Денег-то было не особо. Захаживаю вот иногда по старой памяти.
– Терпеть не могу, когда подмигивают, – сказала ему Яся.
– Намек понял, больше не буду! Кстати, – тут он снова улыбнулся своей невозможно-хорошей детской улыбкой. – Моего отца кондратий хватит, если он узнает, где я с тобой время провожу.
– Моего