Хочешь крылья белые? Сделай сам!. Владислав Николаевич Макин
это где-то я читал?
Икар поверженный, Дедал,
Принц Гамлет,
Пьяные соседи,
Пельмени,
Очередь в кино,
Собор Исакия,
И леди терзает джазом пиано.
И ТЫ!
Но хватит, это глупо.
Я просто дьявольски устал.
А что в меню?
Остатки супа?
Ах, да, я помню… я читал…
Завтрак с минотавром
Все хорошо, что хорошо кончается.
Все хорошо, что хорошо.
Все хорошо.
Все.
По праву толстого
Мы выбираем пути,
Слепые, как бомбоубежища,
Дикие, как кошачьи концерты,
Жестокие, как убийство ребенка.
С камнем на шее бросаемся в омут.
Это называется —
МЫ ВЫБИРАЕМ ПУТИ
Постоянство выбора
Зверьем, почуявшим пожар,
Я продираюсь сквозь время,
Оставляя клочья шкуры
На терновнике твоих рук.
Раскаленный ветер обжигает гортань,
Испытание свободой.
Кем я выйду из этой схватки?
Оборотнем, предпочитающим вину кровь?
Или сочным лангетом,
Истекающим нежностью
С пятницы на субботу?
Впрочем, могут быть варианты.
Например, авиакатастрофа.
Или просто конец света.
Дерзейший отрок и некто Иероним
Почетный Недруг Баальбека,
Отшельник Солнечных Долин,
Доверь мне тайну человека,
Чей мир во множествах един.
Когда, окутанный туманом,
Подобный зеркалу в реке,
Ты входишь путником желанным,
Со свежим лотосом в руке,
В мой дом,
Поистине бесценно
Твое внимание тому,
Кто ищет выхода, бесцельно
Блуждая в жертвенном дыму
Своих треножников, не богу
Их дым причудливый клубя.
Верни идущему дорогу,
И он уверует в себя.
Открой источник мирозданья,
И он последует за ним
На место верного свиданья,
Духовной жаждою томим.
Чтоб, выйдя к высохшему раю,
Небес дыханием палим,
Он мог, от жажды умирая,
Шепнуть: Ты знал, Иероним!
Завтра будет еще один день…
Еще один шанс выйти из круга полной луны.
Из тысячи входов я знаю один выход —
ЭТО ТЫ.
Дыркинс! Ты меня слышишь?
В бессчетных попытках дознаться
Почему все так глупо, мы, право,
достойны бессмертья
в виде кучек дерьма,
и на каждой – венок из укропа.
Прыткинс! Ты меня слышишь?
(Далее автор разражается довольно сомнительной тирадой,
обращенной к некоему неизвестному лицу, которое он почему-то именует Жителем Бездны. Постепенно он истощается и засыпает.
Последнее, что мы видим – это расплывчатый силуэт женщины за окном,