Чертиниада. Дневники нечистой силы. Наталья Гордина
океаны
Я б хотел, а не грешников в ад
Эскортировать. Дивные страны
Посетить, что секреты таят
Недоступные смертного взору
И ценней оттого в сотни раз
Для того, кто замыслил на гору
Каф взобраться и углями глаз,
Изумрудной скрижали касаясь
Хмурых туч, лик земли изучать
И, красою ее наслаждаясь,
Каждый день в дневнике отмечать
Парой фраз, пускай едких, читатель,
Но правдивых, не так уж давно
Пережитых, которых издатель
Не отвергнет, промолвив: «Смешно!»
Японские гравюры
Улыбаться Богу, право, не приучен,
Оттого и беды все мои. Гоним
Отовсюду, прячусь у небес излучин,
Полумраком сада бережно храним.
Как певец заката, в даль аллеи сонной
Я привык украдкой пробираться. Жаль,
Что один я вечно у черты бездонной
Облаков, что веток обнимают шаль.
Годы, что провёл я с Фаустом, бесспорно,
В памяти оставят навсегда свой след,
Но в безумном мире этом иллюзорно
Всё, включая память. Одинокий свет
Взор прочёл во мраке сумрачного сада
И, кусты раздвинув, я увидел дом,
Лужи у скамеек. Шёпот листопада
Слух расслышал. Ветер гнался за листом
По дорожке. В окон омуте тускнея,
Комната виднелась кляксой в темноте
Ночи. И охвачен робостью, бледнея,
Я припал щекою к стекол пустоте.
Лампа Аладдина спальни освещала
Узкое пространство. Стол, кровать и ряд
Полок – вот и всё, что комната вмещала.
Но не в книгах дело. Различил мой взгляд
Чудные картины в деревянных рамах:
В кимоно фигуры, парки и мосты,
Изваянья Будды в обветшавших храмах
И в прудах кувшинок белые цветы,
И значков в квадрате чёрных паутину,
Выведенных кистью трепетной рукой;
В кресле на балконе старого мужчину,
Кто смотрел на небо с верой и тоской,
Созерцая лунный диск в лучей мерцанье;
Сад камней и лодки в заводи средь мглы.
И невольно сердце Бога отрицанье
Мне пронзило словно остриё иглы.
Дорога, мысли и попутчик
Вдоль горы вилась тропинка.
Вечный странник Агасфер,
Брёл я в сумрак, и картинка
Перед взором высших сфер
Проступала. Очарован
Томной осени красой,
В кандалы тоски закован,
Весь заплаканный, босой,
Вечер брёл по лужи кромке.
Различив мой силуэт,
Поклонился. На котомке
Луч пурпурный менуэт
Танцевал. Дрожали тени,
Корча рожи в облепих
Жёлтых платьях. Раб мигрени,
Шёл всё медленней я. Стих
Ветер в кронах. Трепетали
Листья над грядой камней,
И потерянно блуждали
У стволов во тьме огней
Отраженья.