Очерки смутного времени 1985–2000. Сергей Попадюк
архетипы… Действительно, страшно.
В России так нелепо все смешалось
и столько обратилось в мертвый прах,
что гнев иссяк. Осталась только жалость.
Презрение. И неизбывный страх.
Озлобленность, ожесточенность. Неужели и впрямь с нами нельзя иначе, как только кнутом? Демократия нам противопоказана…
И вот я спрашиваю себя: готовы ли мы, 89 % москвичей, соблазненных «гласностью» и проголосовавших 26-го за Ельцина, готовы ли мы отдать ему или Горбачеву всю полноту власти для расправы с преступной партийно-административной элитой, надежно прикрытой снизу миллионами рядовых членов партии?
Государство погружалось в пучину анархии, подобно судну, несущемуся без управления, так что здравомыслящие люди считали счастливым исходом, если после таких безумств и бедствий течение событий приведет к единовластию, а не к чему-либо еще худшему.
Я лично – готов, потому что не вижу другого способа покончить с этой круговой порукой лже-демократии. Иначе – конца не будет.
В конце концов, единственный реальный успех, достигнутый за время «перестройки», – это успех в урегулировании наших международных отношений.
Ну а кто же спорил против нашей способности добиваться успеха? Мы, например, можем выиграть войну, положив в землю все наше взрослое мужское население. Можем запустить первый в мире искусственный спутник Земли, оставив страну без кастрюль и утюгов. Можем даже – я верю в это – поднять сельское хозяйство на такой уровень, чтобы нашего хлеба нам хватало и не приходилось клянчить за границей; только я боюсь представить себе, каких жертв это будет стоить. В том-то и дело, что каждый наш успех – в чем-то одном и всегда за счет остального.
Вот и теперь, достигнув успеха на внешнеполитической арене, всей мощи нашего государства не хватает даже на то, чтобы убирать улицы как полагается. В эту зиму выходить на улицу было просто опасно. Кое-как ковыляя по обледенелым колдобистым тротуарам, рискуешь в лучшем случае вывихнуть ногу, а то и расшибиться насмерть. Известны смертные случаи от обрушившегося с крыш льда.
Всю зиму ограничивались тем, что сгребали снег с проезжей части улиц к тротуарам (а тротуары вообще не убирали, даже в центре Москвы), и с наступлением оттепелей они превратились в траншеи, по колено наполненные водой и грязью. И конца этому не видно, разве что к маю само высохнет.
Никто не хочет ничего делать. Повсюду следы начатых и брошенных работ, нарыты какие-то канавы, кучами лежит мокрая глина, свалены трубы, бетонные плиты – и ни одного человека. Демократия! Поневоле задумаешься: «Нужен хозяин. Нужна сильная рука. Вот при Сталине был порядок…»
Я, для которого половина жизненных удовольствий связана с ходьбой, в эту зиму почти не выходил из дома. Потом нашел средство: резиновые сапоги. Они не скользят по льду, не пропускают воду и легко отмываются. В них не надо униженно семенить и непрестанно пялиться под ноги. В них я наверстываю