Полярные байки. Григорий Быстрицкий
Киевский горный институт.
В 1934 году Киевский горный институт ликвидировали, и он был переведен в Днепропетровский горный институт. Здесь, в престижном доме руководящего состава, приходя к своему дяде – известному в Днепропетровске психиатру, он познакомился с моей мамой. Лора была дочерью очень ответственного работника, в их квартире было аж семь окон.
Ему эта деталь крепко врезалась в память с того вечера, когда, возвращаясь с Лорой из кино, они увидели свет сразу во всех окнах. В огромной квартире шел обыск, потом последовательно вывод отца Лоры в черную машину и приказ членам семьи немедленно очистить жилплощадь. Ну, и еще всякие мелкие детали типа выдирания из Лориных ушей сережек.
В апреле 1937 года с дипломом горного инженера через московский трест «Спецгео» Шура был командирован с экспедицией на маньчжуро-монгольскую границу (точнее, в Голодную степь), где проработал до призыва в армию в ноябре 1937 года.
По дороге из Москвы в Голодную степь двадцатишестилетний юноша с подозрительным происхождением совершил невероятный по тем временам поступок: он заехал в Днепропетровск, где у знакомых ютились ЧСИРы, и женился на Лоре. Эта ПОСВIДКА ПРО ШЛЮБ № 1503 (Свидетельство о браке) говорит о многом. Жениться на члене семьи изменника Родины (готовая статья) отваживались в 1937 году очень немногие.
На службе Шура закончил школу летчиков-наблюдателей, получил звание младшего лейтенанта, военную специальность штурмана авиации и в октябре 1938 года был демобилизован в запас.
В октябре же он заехал на Северный Кавказ, где к этому времени по совету умных людей проживала Лора, и они вместе уехали подальше от любопытных и бдительных участковых в Архангельскую область. Там в подчинении Северного геологического управления до самой войны он работал начальником дальней геологической партии, а Лора – лаборантом.
О войне они узнали 26 июня, в начале июля за отцом прилетел самолет, и с июля 1941 по 29 сентября 1945 года он воевал в авиации сначала стрелком-бомбардиром, затем штурманом бомбардировщика ТБ-3. Про войну он рассказывал нечасто и все больше о курьезных случаях. Так, однажды во время полета произошел самопроизвольный выстрел из ракетницы, и ракета стала метаться по кабине, угрожая пожаром. Шура изловчился прихлопнуть ее рукой. Толстая летная крага прогорела, и на ладони на всю жизнь остался шрам.
Еще одно воспоминание, в начале 70-х рассказанное мне шепотом. В 1944 году вызвал его майор «Смерша». В блиндаже майор находился один и на приветствие по всей форме устало кивнул на стул. Был он высок, в очках с круглой оправой, редкие белесые волосы гладко зачесаны назад.
– У тебя брат родной есть?
Шура прилип к стулу. В анкетах он брата не указывал, тот был арестован в 1937 году.
– Лазарь Григорьевич Эвед, – продолжал без выражения майор. – Эвед означает раб. Он изменил фамилию, так как считал себя рабом революции. Он служил комиссаром в дивизии Котовского.
Шура не знал, что говорить.
Майор