Время. Ветер. Вода. Ида Мартин
ее, он ткнул Артема, а когда тот посмотрел, оба громко закатились на весь вагон.
– Давай ты подойдешь и спросишь, настоящие они или нет, – предложил Вике Артем.
– Скажешь, что хочешь себе такие же, – Макса накрыл очередной истерический приступ смеха.
– А слабо потрогать? – с вызовом бросила им Вика.
– Мне слабо, – признался Макс.
– А мне нет, – ответил Артем.
– Фу! Нет! Не вздумай, – на весь вагон закричала Вика. – Гадость же.
Девушка сидела с непроницаемым лицом, отлично понимая, что смеются над ней, но и бровью не повела. Очень странная девушка и жуткие, вампирские ногти на ногах.
– Ей, наверное, неприятно, что вы смеетесь, – тихо сказала я.
– Было бы неприятно, не делала бы такого, – отрезала Вика. – Она же понимает, что это ужасно.
– А может, не понимает или у нее есть причины?
Вика наклонилась к моему уху:
– Лучше молчи, а то все подумают, что ты такая же.
До места мы добрались веселые и взбудораженные. Сияющие фонари вечерней Москвы, отражаясь в асфальте, блестели, а воздух, наполненный нашими духами и радостью, казался упоительно сладким. И, хотя ничего особенного не происходило, во мне бродило предвкушение чего-то волшебного.
Из-за возраста в клуб меня могли не пустить, но проверять документы никто не стал. Мы сдали одежду и в полумраке спустились по крутой, едва освещенной голубоватыми огоньками лестнице.
Внизу музыка долбила так, что сердце тут же подхватило этот ритм. Странный, похожий на металлическую пластину пол ощутимо пружинил под ногами.
Вика, продираясь сквозь толпу, потащила Артема за собой. Он обернулся, помахал нам и через секунду исчез в движущейся массе.
– Пойду за пивом, – прокричал Макс. – Ты что будешь?
– Колу.
– Что? – Он обхватил меня за плечи и подставил ухо.
– Колу.
– Да брось. Давай возьму что-нибудь бодрящее?
– Ладно, – решилась я. – Бери на свой вкус, а я тебе потом деньги отдам.
– Какое «отдам»? – Чуть отстранившись, он выразительно посмотрел, затем снова прильнул к уху. – Все включено в спонсорские расходы.
– Но это нехорошо. Артем и так за вход платил.
– Это хорошо. Он, пока не промотает родительские деньги, все равно не успокоится, – его дыхание защекотало шею, и я, рассмеявшись, невольно закрылась плечом, поэтому Макс больше ничего не сказал – просто ушел, а вернулся уже с пивом и большим стеклянным стаканом, наполненным прозрачной жидкостью, в которой на дне плавала какая-то зелень. – Мохито, – крикнул он.
От мохито пахло лимоном, мятой и еще чем-то пряным, а на вкус он оказался терпким и свежим. Очень приятным.
Какое-то время мы просто стояли, глядя на танцующих, пили и кидали друг на друга странные, осторожные взгляды. Разговаривать было невозможно.
Потом вдруг Макс сунул мне в руки свой недопитый стакан и, сказав: «Пойду поищу их», моментально исчез на танцполе.
Но только