Ничего не говори. Брэд Паркс
что подобным образом мой подзащитный поступал только потому, что у него не было выбора. Мне нет нужды вам говорить, как трудно бывшему заключенному найти работу, тем более что послужной список мистера Скаврона способен отпугнуть даже самого снисходительного работодателя. Но он не оставлял попыток.
Касательно отягчающих обстоятельств, о которых говорил мистер Хаббард, я хотел бы отметить, что пистолет, который мистер Скаврон хранил в доме двоюродной сестры, не был заряжен и опасности для детей не представлял. Если же говорить о фентаниле, нет оснований полагать, что мистер Скаврон знал, что героин разбавлен другим веществом. Мой подзащитный выступал лишь в роли передаточного звена.
Что же касается передозировок, все эти студенты в полиции заявили, что раньше не употребляли героин и им хотелось поэкспериментировать. Они сами искали дилера. И если бы не купили его у моего клиента, то приобрели бы в другом месте.
Приобрели бы в другом месте.
Это все равно что в защиту убийцы сказать: но ведь, Ваша Честь, жертва бы все равно рано или поздно умерла бы.
А чего я ожидал? Ведь Сазерлен защищал того, кого защищать было бесполезно.
– Учитывая вышеизложенное, руководствуясь предписаниями и принимая во внимание сотрудничество мистера Скаврона с властями, защита полагает, что наиболее подходящим приговором в данном случае было бы лишение свободы на срок в сто сорок четыре месяца. Это меньше предусмотренного за данное преступление наказания, но двенадцать лет – тоже не шутка. И при всем уважении к заявлению мистера Берда, я уверен, что пенитенциарная система не позволит мистеру Скаврону все это время наслаждаться жизнью. Его ждут долгие трудные годы. И я не сомневаюсь, что Дилан Берд до конца жизни будет тяжким грузом давить на его совесть. Мне больше нечего добавить, Ваша Честь.
Во рту у меня пересохло, но я все же выдавил из себя:
– Благодарю вас, мистер Сазерлен.
А потом повернулся к подсудимому:
– Мистер Скаврон, вы хотите что-нибудь добавить, прежде чем я вынесу приговор?
Я использовал свою последнюю попытку. Если честно, с учетом имевшихся против него улик, сказать Скаврону было нечего. Тем не менее он мог воззвать к человеколюбию…
Но вместо этого никчемный сукин сын только уставился на ковер под ногами и пробормотал:
– Ваша Честь, мне жаль, что все так получилось. Я не хотел никому причинять вреда. Покорно отдаюсь на милость суда.
Я немного подождал, надеясь, что он произнесет что-то еще, но так и не дождался.
Он не дал мне ровным счетом ничего.
Я опустил глаза на пол, где лежал телефон. Потом быстро нагнулся и поднял его, всей душой умоляя об отсрочке – о новом сообщении, отменяющем предыдущее указание. Я несколько раз прикоснулся к экрану, но тот показывал лишь время и дату. Новых сообщений не было. Меня предоставили самому себе.
Наступил момент, ради которого все эти люди сюда пришли. Зал ловил взглядом каждое мое движение. Зал навострил уши, ожидая