Три дочери Льва Толстого. Надежда Михновец
счеты с матерью и винить ее одну, не учитывая при этом и собственной роли в происходящем. Средняя дочь понимала, что нельзя отмахнуться от этих сложных взаимоотношений, время от времени заходящих – с их обоюдного посыла – в тупик. И приходила к выводу: ситуацию надо было не «перешагнуть», но в корне изменить.
Прежде всего соглашалась с отцом: необходимо прощать мать и никогда не забывать об этой надобности. Вместе с тем Мария, продолжая размышлять, делилась с отцом наболевшим: очень сложно исправить характер своих чувств к матери. «Трудно мне в этом главное то, что я знаю, что мама меня не любит и никогда не любила, и потому я всегда всеми своими сторонами, и лучшими своими сторонами, я, всегда натыкаясь на эту ее нелюбовь, не могу устоять, и сначала мне это просто больно, а потом обидно и наконец злобно».
Далее Мария описывает сложившийся в общении с матерью психологический механизм: «Мама до такой степени привыкла не любить меня, что, обижая и делая мне больно, она не замечает этого…» – а потом Софья Андреевна делает какой-то добрый поступок, не понимая, почему дочь не откликается на него. В очередной раз незамеченная обида дочери порождает ответную обиду матери, и так без конца. В воронке обид чувства с обеих сторон только усложняются. Однако, вдумываясь в эти отношения, Мария тут же задается вопросом: не является ли она сама «слишком обидчивой и самолюбивой»? Причин, удерживающих ее в границах недобрых чувств к матери, много, но она уверена, что сможет справиться: «Знаю, что еще мне мешает в этом, пожалуй, ревность, например к Тане и другим братьям, и, опять-таки, самолюбивое чувство обиды и кажущейся несправедливости, но и с этим знаю, чем и как бороться»[87].
Ключевым для понимания истории и содержания взаимоотношений матери и средней дочери является признание Марии брату Льву, неловко затронувшему больную для нее тему. Она писала: «Я думаю, что меня так задело твое письмо именно потому, что мои отношении с мамá с детства составляют для меня предмет такой важности, такой внутренней работы, что это место особенно чувствительно, и ты особенно грубо в него попал. Прости меня, пожалуйста, если это письмо обидит тебя»[88]. Мария глубоко переживала сложные отношения с матерью, но при этом все усилия направляла на внутреннюю работу с собой, стараясь по мере возможностей быть внимательной, терпимой и доброжелательной в общении с ней. Мария, зная, что «любить любящих легко», ставила перед собой очень трудную задачу любить нелюбящего, «свое духовное состояние держать на такой высоте, на которой неуязвим и на которой… никому не сделаешь больно»[89].
Материнские чувства Софьи Андреевны к дочерям богаты и разнородны: это и гармоничные отношения любви-дружбы, и тревожные переживания любви-раздражения. Дочери со своей стороны раскрывались различно: легко любовью отвечая на любовь (Татьяна), учась с опорой на неустанный духовный труд любовью откликаться на сложную по своей природе «недолюбовь» (Мария).
По-видимому, сложность отношений с матерью во многом определила направление духовной жизни Марии, последовавшей
Письма М. Л. Толстой к отцу (1888–1897 гг.) // Толстовский ежегодник – 2003. Тула, 2005. С. 107–108. Дата: 17 февраля 1897 г.
Письма М. Л. Толстой к отцу (1888–1897 гг.). С. 108. Дата: 17 февраля 1897 г.