Твоя музыка – моя жизнь. Светлана Хрусталева
укуталась в теплое бежевое пончо, которое ей подарила на рождество Энн. Пройдя, Мис-с Левейт села в кресло:
– Познакомилась с соседями? – веселые искорки заиграли в ее глазах.
– Да, – промямлила Энн, – не уверена что удачно.
– Почему? Я видела, как ты подбирала листки. Хороший повод для завязывания контактов, – подмигнула мать.
Энни скорчила кислую мину:
– Мама… ты знаешь, я не специально. Так получилось.
И дочь торопливо пересказала историю знакомства. Упомянув взгляд Андре, девушка задала так мучающие ее вопросы:
– Почему он такой злой? Что я ему сделала?
– Ты – ничего, – резонно заметила мать, – это явно был кто-то до тебя. Немного зная жизнь, я могу точно сказать, что для злости нужны как минимум двое. И один из них слаб духом.
– Почему?
– Он и злится. Более сильный обычно провоцирует.
– Ты намекаешь на то, что такого как Андре можно обидеть? – удивленно протянула Энн.
– Можно. И как ты видела очень эффективно, причем настолько, что он теперь замораживает взглядом, – кивнула Мис-с Мария.
– Ты видела Андреа? – прищурилась Энни.
– Да, он покупал у меня горшок для цветов. Видимо по просьбе деда.
– И что ты о нем думаешь? – глаза дочки загорелись.
– Энни, Энни, – засмеялась мать, – кажется, кто-то кому-то понравился. И не думай, что я помогу тебе с женихом, – она шутливо погрозила пальцем.
Энн вскочила и в бешенстве зашагала по комнате:
– Ни за что! Никогда! Он такой злой, жестокий, надменный! Зачем я вообще согласилась? – ероша волосы, Энн остановилась напротив кресла, где сидела мать.
– Знаешь от ненависти до любви – один шаг, – иронично подытожила женщина.
– А от страха до любви – сто лет на крокодиле, – парировала Энн.
– Почему на крокодиле? – шепотом спросила Мис-с Левейт, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– Потому что его я тоже боюсь! – дочка плюхнулась на кровать.
Мис-с Мария рассмеялась. Энн, видя, что мама развеселилась, тоже захохотала.
Отсмеявшись, Мис-с Левейт встала:
– Знаешь, милая, не всё так, как кажется на первый взгляд.
Мать погладила Энни по голове и вышла.
– Возможно, ты права… – Энн снова задумчиво поглядела в окно, а там лениво шелестели листья. Девушка снова настроилась на мечтательный лад, для нее деревья словно пересказывали друг другу какую-то сказку. Энн подошла к столу и положила на него упавшую книжку. Наступили сумерки. Фонари уже освещали улицу и с интересом слушали этот затейливый шелест.
– Я тоже хочу услышать эту историю, – вздохнула Энни, резко почувствовав одиночество. Мама! Мама, конечно, была в соседней комнате, но девушка все равно загрустила. Эти знакомые ей деревья пробудили такую тоску по своим сверстникам, что Энн кинулась к телефону.
Набрав номер старой знакомой Мэри, Энни успокоилась. Сейчас, сейчас она отвлечется и пообщается.