Горький шоколад. Александр Власов
творишь обычную заботу,
Святой любовью к тем и богатей.
Люби гнездо рождения, работу,
Супружество, родителей, детей.
То – крест, его нести необходимо
Для смысла дней, похоже по всему.
Несёшь – и прилагается незримо
Любовь, одна возможная: к нему.
Не надо выбирать, ища кого-то,
Не бейся зря, не пачкайся в крови:
Поблизости нужней твоя забота;
Где нет её – не будет и любви.
Как отнеслась она к измене мужа,
Спросил её суровый прокурор.
И трепетную плоть объяла стужа,
Сознания лишился мягкий взор.
Ей дали пить и на ноги подняться.
Промолвила бесхитростно она,
Что лекарю не следует являться,
Что речь её вполне воскрешена.
Где всякого объемлет охлажденье,
Где всячески стараются лгуны,
Тот обморок усилил убежденье
В ошибке ей предъявленной вины.
Немногое вобрав о горькой тризне,
По отнятой крушился я, скорбя,
Что нежности недодал ей при жизни,
Что косвенно ограбил и себя.
В ущербности ничуть не восполнимой
Понятными стрелой предстали мне
Заветные желания любимой,
Согласные с моими в тишине.
Сломавшийся для самовозвышений,
Судить о ней не мог я, как дитя,
Поэтому не слушал искушений,
Характер, ум и сухость обретя.
На кованой ограде поначалу
Чарующий венок увидел он.
Откуда взяться майскому кораллу
В период осыпающихся крон?
Ужасное под кровом обрушенье
Потом ошеломило слух ему,
Но ложным оказалось устрашенье:
Всё месту подлежало своему.
За стёклами же тенью в капюшоне
Прошла, непостижимо для чего,
Погибшая при каркавшей вороне,
Глазами не берясь искать его.
От еретичных истин отреченье
Не напрочь исключает их успех,
А только замедляет их ученье,
Даёт им утверждаться без помех.
Умы, что в муках истину вопили,
Предвидя лучший день её вдали,
Триумф её лишь только торопили
И вред отсюда, значит, ей несли.
Пытливому дано в ней колебаться —
Сама превознесёт она себя.
А смертный вечно может ошибаться,
Как истину, безумие любя.
Не попусту совместно бьются двое,
Противник им угодней сферы всей:
Борение то светлое, то злое
В объятия влечёт ещё сильней.
С обидчиком опасно конфликтуя,
Не буйствуют они между собой.
Легко забыть о счастье поцелуя
Без третьего, томящего грозой.
Один из двух окажется любимым,
А любящий намучится в тени.
Бесчиние сочти недопустимым,
Оставь