Рай и ад. Великая сага. Книга 3. Джон Джейкс
не камень, тогда что же?
Мадлен поднесла половинки ближе к лицу. С возрастом зрение у нее быстро ухудшалось. Раньше она никогда не разламывала эти странные камни, которые попадались им в поле, поэтому была не готова к ужасному запаху. Ее чуть не вырвало. Отбросив куски в сторону, она поспешила назад к сосновому домику, и ее тень бежала впереди по земле – такой же красной, как пролитая кровь.
Мне бы очень хотелось поверить, как верит генерал Хэмптон, что наши люди поймут, насколько мудрее и выгоднее вести себя справедливо по отношению к освобожденным неграм. Мне бы очень хотелось поверить, что жители Каролины окажутся достаточно рассудительными и здраво посмотрят на поражение и его последствия. Но я не могу. Мрачные предчувствия снова одолевают меня.
Сегодня вечером я разломила один из тех странных камней, которые ты однажды показывал мне еще перед войной. Какая отвратительная вонь!.. Даже наша земля прокисла и гниет. Я увидела в этом знак. Увидела будущее, надвигающееся на нас, – горькое и ядовитое.
Прости меня, Орри; не нужно было писать все это.
Глава 2
В сумерках того дня, когда Хэмптон приезжал в Монт-Роял, в Нью-Йорке из-за угла Чемберс-стрит выбежала молодая женщина. Одной рукой она придерживала шляпку, другой сжимала листы бумаги, заполненные подписями.
Начался мелкий дождь. Девушка быстро спрятала листы под мышку, чтобы защитить их. Впереди показалось здание театра Вуда «Новый Никербокер», куда она так торопилась. Сейчас театр был закрыт между спектаклями, а на половину восьмого владелец назначил репетицию, и она уже опаздывала.
Впрочем, по вполне уважительной причине. У нее всегда была причина, и всегда такая же важная, как и ее занятие. Так ее воспитали. С пятнадцати лет она была активным борцом за отмену рабства, и все эти годы до своих девятнадцати постоянно за что-нибудь боролась: то за равные права для женщин, то за право голосовать, то за смягчение бракоразводных законов, хотя сама еще не побывала замужем. Нынешним ее делом, ради которого она весь день собирала подписи у театрального люда, стали индейцы, особенно племя шайеннов, подвергшееся жестокой резне в Сэнд-Крик в прошлом году. Петицию предполагалось отправить в конгресс и в Индейское бюро при министерстве внутренних ресурсов с требованием выплаты компенсации выжившим индейцам и наказания полковника Чивингтона, виновного в этом чудовищном преступлении.
Девушка свернула налево, в темный переулок, ведущий к служебному входу. Она работала на Клавдия Вуда всего полторы недели, но уже столкнулась с его ужасным характером. К тому же он пил. От него пахло почти на каждой репетиции.
Вуд увидел ее в роли Розалинды в театре на Арч-стрит в Филадельфии и предложил очень хорошие деньги. Ему было примерно лет тридцать пять, и он очаровал ее своими прекрасными манерами, чарующим голосом и светским видом. Но теперь она уже начинала жалеть о том, что оставила труппу миссис Дрю и подписала с Вудом контракт на полный сезон.
Луиза Дрю сама