Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников. Марсель Паньоль
тебе не нравится?
– Он противный, – ответила девочка. – Меня от него холод пробирает по коже. Это жаба!
– Манон, – веско сказал горбун, – это у тебя, а не у него дурные чувства. Он отдал нам черепицу, которой нам так недоставало, так что всякий раз, как пойдет дождь, мы должны будем испытывать к нему благодарность и говорить спасибо.
В воскресенье, во второй половине дня, Уголен по привычке спустился в деревню сыграть в шары. Игра продолжалась долго и доставила ему удовольствие. Он играл в команде с Анжем и Лу-Папе против булочника, мясника и Памфилия. Филоксен, обслуживающий клиентов в кафе, лишь изредка присоединялся к ним, когда возникал спор, – в его обязанность входило тщательно «измерить», чей шар ближе к цели.
Перед довольно представительной «публикой», в первых рядах которой блистали Кабридан, Англад и кузнец, выполнявшие ответственную роль экспертов-комментаторов, они выиграли начальную партию и решающую третью, за ней последовал аперитив, на который были приглашены и эксперты.
Многие жители деревни издалека наблюдали за тем, как в здешние края прибыл горбун и как несколько раз проезжал на своей подводе нанятый им погонщик мулов. Но никто этого не обсуждал, поскольку здешнее правило гласило: «не лезь в чужие дела». Первым о вновь прибывшем заговорил Уголен.
– Там, наверху, поселился один чудак и перевез из города все свои пожитки! – сообщил он.
– Я видел, как поднималась в гору подвода, – подтвердил Памфилий. – Раза три точно!
– Все четыре, – вмешался Эльясен.
– Он что, взял ферму в аренду? – поинтересовался Филоксен.
– Нет, – ответил Уголен, – он ее купил. Ну, так он мне сказал.
– Он крестьянин?
– Нет, он горбун.
– Бедняжка! – сочувственно произнес Памфилий.
– Давно он приехал? – спросил булочник.
– Да с неделю будет.
– Я его еще не видел. А где он собирается покупать хлеб?
– В Руисателе. Он все покупает в Руисателе, – ответил Уголен.
– Почему? – обиделся булочник. – Он боится, что отравится моим хлебом?
– Разумеется нет!.. Дело в том, что он не хочет наведываться в деревню. – Помолчав, Уголен заморгал и наконец сообщил: – Он из Креспена.
– Ай-ай-ай, это вряд ли делает ему честь, – сказал кузнец.
– А вдруг это шпион? – вставил Кабридан.
– И о ком, по-твоему, он будет собирать сведения? – спросил Филоксен. – О тебе? О твоем турецком горохе?
– К тому же, будь он шпион, он не сказал бы, что он из Креспена! – рассудительно добавил Памфилий. – Нарочно приходил бы в деревню собирать сведения.
– А он как раз наоборот! – заметил Лу-Папе. – Бросьте, все это полная чушь. Не все же они плохие в Креспене!
– А чем он там занимался?
– Бумагами в конторе налоговой инспекции.
Все помолчали, потом Кабридан, выпучив глаза, словно попавшийся в капкан кролик, вдруг брякнул:
– Может быть, он обложит нас новыми налогами?!
– Да