Новейшая история средневековья. Борис Херсонский

      Богослов говорит королю: Размышляй о смерти,

      а не о кончине мира. Пусть размышляют смерды! —

      отвечает король. Но дело-то в том,

      что смерд склонен к действию, не к размышленью.

      Он отличается силой, злобностью, ленью,

      выпьет, закусит, а после лежит пластом.

      Вспашет поле, засеет, прополет грядку.

      Раз в столетье бунтует – нужно призвать к порядку.

      Когда повесить, когда наказать рублем,

      объединить в колхозы, сослать на кулички к бесу.

      Богослов облачается, служит тихую мессу

      и потом допоздна беседует с королем.

      На зеленых холмах стоим, охраняем даты,

      условно разделяющие две минувших эпохи.

      Ожидая приказа, приплясывают солдаты,

      чистят ржавые латы. В общем, дела наши плохи.

      Выцвели небеса. Они опускаются ниже.

      Дни сжимаются от несчетного повторенья.

      Из ближней церквушки доносится: «Иже

      Херувимы» или похожее песнопенье.

      Идут прокаженные. Колокольчики, балахоны.

      Стопы обмотаны тряпками. Лица закрыты.

      Из церквушки выносят целительные иконы.

      Прокаженные очищаются. Пляска святого Витта

      нападает, не медля, на исцеленных. Уходят бедняги,

      приплясывая, в Богемию. Утомительное занятье.

      Очистишься от проказы. Потом доберешься до Праги.

      Там исцеляют хорею. Потом иное проклятье

      падет на коснувшегося гробницы калеку.

      И вновь – в дорогу. Заработаешь на продаже

      индульгенций, промотаешь все. А пропащему человеку

      остается одно: взять копье и стоять на страже.

      Статуя в нише. Витраж в окне. Пейзаж или портрет

      Внутри заглавной буквы. Все на своих местах.

      Перстень, ларец и сердце. У каждого – свой секрет.

      В перстне – отрава, в ларце – завещание, в сердце – страх.

      В стене за портретом скрывается вход туда,

      Откуда выхода нет, и не может быть.

      По сводам стекает мутной струйкой вода.

      Высохли кости мои. Боже, как хочется пить!

      Пустые глазницы мои заполняет свет.

      Воздух в клетке грудной заперт – не продохнуть.

      Этот скелет покоится тысячу лет —

      Бормочет экскурсовод. И продолжает путь.

      Цепочкою вслед за ним уходят люди в плащах,

      Кожаных куртках или демисезонных пальто.

      Они любят наспех, похмеляются натощак.

      Всегда торопятся. Нужно спешить, а то

      Опоздаешь к отправке автобуса. Около двух

      Минут займет обозренье