Крещение Осетии. В контексте российской политики на Кавказе. Борис Бицоти
быть по изсчислению обоих полов более двухсот тысяч человек». При этом, уже в начале следующего века, с появлением первых статистических данных осетин будет насчитываться лишь порядка двадцати тысяч человек, т. е. фактически в десять раз меньше. Случаи манипуляции значениями численности народа в зависимости от политической конъюнктуры – в политике вещь не новая. Имеем ли мы здесь дело именно с таким случаем?
Согласно предположениям некоторых историков, народонаселение Осетии кратно уменьшилось в результате эпидемии чумы, бушевавшей на Кавказе в упомянутое столетие. Но коснулась ли чума горных обществ Осетии? Были ли ее последствия столь разрушительны, как это следует из сопоставления данных о численности, и когда в точности произошел скачок в значении численности населения, связанный с эпидемией чумы? Население Осетии не могло одновременно составлять и двести, и двадцать тысяч, а именно такую картину мы получаем, анализируя разные источники. Следовательно, какие-то из этих сведений неверны и ошибочны.
Историки датируют предположительное начало масштабной эпидемии в Осетии периодом первой русско-турецкой войны времен правления Екатерины II.3 При этом, упоминания о страшной болезни в осетинских горах почему-то отсутствуют в отчетах и рапортах данного периода. Говорить же о недостатке свидетельств о данном отрезке времени однозначно не приходится. Более того, именно в правление Екатерины II происходит активная интеграция Осетии в Российскую империю – через осетинские горы осуществляется военная экспедиция в Закавказье, строится первая дорога через перевал, воздвигается крепость Владикавказ, возле которой появляется осетинское поселение, происходит первая волна переселения осетин с гор на равнину. В этот период осуществляется отправка в Осетию целых трех экспедиций геологоразведки и бальнеологии, а в результате деятельности новой Осетинской Духовной комиссии более шести тысяч человек из числа осетин получают святое крещение. Невольно возникает ощущение, что на послание грузинских духовных особ в действительности откликнулось правительство Екатерины II, а не Елизаветы Петровны, которой оно изначально было адресовано. Возможно ли, чтобы масштабная эпидемия не попала в отчеты, рапорты и путевые заметки?
Так случилось, что первыми исследователями Кавказа екатерининского времени были ученые-немцы. Это было связано с проводимой Екатериной II политикой открытости России для иностранцев и приглашения иностранных специалистов к участию в делах ее империи. Одними из первых манифестов российской императрицы – урожденной немки были манифесты «О позволении иностранцам селиться в России (…)» и «О дозволении всем иностранцам, въезжающим в Россию, селиться в разных губерниях по их выбору, их правах и льготах». Откликнувшись на зов соотечественницы, ее новые подданные оказались на переднем крае той масштабной экспансии, которая
Стремительное распространение эпидемии в российских губерниях с турецкого фронта подробно зафиксировано в отчетах российских чиновников. Первое заражение чумой, как сообщает хроника, открылось во время боевых действий на Дунае в армии Румянцева в зимние месяцы. Наиболее масштабная эпидемия случилась в Москве, где согласно сохранившимся документам за два года погибло 56 672 человека. При этом речь идет о плотно населенном городе. В отчетах чиновников этого периода поясняется, что на южных рубежах империи «…около Кизляра и Моздока помянутая болезнь оказывалась, но по взятым от тамошних начальников предосторожностям (…) оная как тогда же на месте прекращена, так никуда же через заставы пропущена не была. (Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год, стр. 14, стр. 620, стр. 157)