Пока ты веришь. Анастасия Перкова
основных ремеслах тхорасийцев. Но Токен задавал столько вопросов и так часто ставил наставника в тупик, что Афис порой сомневался, подходящий ли он учитель для юных пытливых умов.
– И кого же почитают твои родители?
– Я не знаю, честно, – ответил Токен. – И я думаю, что это только мой отец, не мама. Мама любит слушать, когда я говорю ей о Тхор, и постоянно защищает меня. Мне вообще-то не разрешается заходить в спальню родителей, но я недавно видел, как отец понес туда кое-что из еды и с кем-то говорил, хотя мамы там быть не могло – в этот час она обычно поливает свои грядки. Когда он ушел, я пробрался в комнату, но ничего странного не увидел, пока не догадался отодвинуть тумбочку. За ней в углу стоит маленький идол из дерева. Отец наверняка сам его и вырезал. Очень красивый, лицо такое сердитое – как живое. И возле него цветы засохшие, огарки свечей, куски лепешки.
Токен закусил губу и замолчал.
– Тебе стыдно, да? – ласково спросил Афис. – Не надо, мой мальчик. Твой отец не из этих мест, наверняка этот идол изображает какого-нибудь лесного бога, которому он с детства привык поклоняться. Он вырос с этой верой, так почему в его годы он должен ее предать и стать почитателем Тхор? Не стоит требовать от людей невозможного.
– Я не хочу спорить с ним, – Токен почти плакал. – Он все время ругает меня и плохо отзывается о тебе и обо всем Культе.
– О, представляю, какими словами он меня вспоминает, – засмеялся Афис. – Не волнуйся ни о чем. Мне очень нравится твой отец. Он интересный человек, хоть и чрезвычайно сложный. Он не боится выказывать мне свое презрение. Это весьма отрезвляет после всеобщего раболепия и неприкрытой лести, знаешь ли. А когда ты вырастешь, то сам познаешь удовольствие и пользу от разговора с кем-то, кто не разделяет твоих взглядов. Если все будут друг с другом соглашаться, мы рискуем погрязнуть в одном общем заблуждении.
– Ты говоришь такие непонятные вещи, – вздохнул мальчик. – Давай лучше диктуй все заново.
***
– Ты еще помнишь свое обещание, Дасар? – спросил Афис, удобно расположившись на стуле в кухне. – Отличный стул, между прочим. Красивый и удобный. Даже не буду спрашивать, ты ли его сделал.
– Удивительно, что ты сам вспомнил про тот давний уговор только сейчас. Память уже подводит? – огрызнулся Дасар.
– Ошибаешься, я и не забывал. Я присматривался к тебе все эти годы. Нельзя поручать такую миссию кому попало. Да и признаться, я надеялся, что ты сам первым заговоришь об этом.
– С чего бы? – фыркнул Дасар.
– А с того, что тебе наскучила рутинная работа, не отрицай.
Вот это Дасар ненавидел в жреце больше всего. Эту способность бесцеремонно и без препятствий лезть в душу и дергать там за нужные ниточки.
– Тебе приходилось создавать скульптуры?
– Небольшие. Для украшения двора, сада.
– Хорошо, я не сомневаюсь в тебе. У тебя достанет таланта, чтобы вырезать и что-то более массивное. Я велел расчистить площадку за стеной сразу за моим задним двором.