Миниатюры. Очерки. Заметки. О том, о сём. Дамир Миннихазиевич Садыков
могильщиков, никого не было.
Прошёл год.
Мальчишки во дворе, где прежде жил сукин сын, оживлённо обсуждали новость о том, что их любимая дворняга Жулька ощенилась. Они с любопытством разглядывали щенят и уже давали им клички, когда к ним подошёл, проходивший мимо, дядька.
Взяв сукиного сына в руки, он спросил мальчишек: «Пацаны, как вы думаете, кем был этот щенок в прошлой жизни? Почему он родился сукиным сыном?»
Не дожидаясь ответа, сказал: «Он был безбожником и жил, как человеку жить не должно. Он из кожи лез вон, чтобы в шкуру влезть. Вот и получил то, что хотел. И вы, если не хотите превратиться в собаку или в ещё какого зверя, живите, как положено жить человеку, по заповедям Божьим».
Выб*ядок – незаконнорождённый ребёнок, В. И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка».
Притча о гадёныше
Жил-был гадёныш. Один. До того, как он остался один, у него была семья. Потому что так хотела его мать. До женитьбы он жил с матерью. Без отца. Мать его и воспитывала, как могла, как представляла себе. По наитию. До самой своей смерти. Кто был его отец и куда он подевался, гадёныш не знал. Соседка по коммуналке радостно сообщила ему, что это был случайный знакомый матери, а сам гадёныш, стало быть, выб*ядок. Гадёныш, будучи безотцовщиной, жил, однако, в достатке. Его отчим был крупным чиновником и материально свою бывшую, то ли сожительницу, то ли супругу, поддерживал. Гадёныш даже закончил университет.
Вскоре, по окончании университета, гадёныш, по настоянию матери, и женился. Семейной жизнью он не дорожил и жил в супружестве, потому что так принято, потому что так хотела его мать. Увы, семья, недолго просуществовав, приказала долго жить.
Подгузники. Подгузники. Подгузники.
Когда-то гадёныш думал, что в них нуждаются только грудные дети.
Когда-то.
Впервые он задумался о сексе лет в четырнадцать. Его ровесники дружили с девочками, а он их сторонился. Ну, не клеились у него взаимоотношения с девочками. Повзрослев, где-то на последнем курсе университета, он даже вывел для себя теорию о том, что женщины, это зло, что семья, это пережиток прошлого, что человек имеет право на свободу, не имея понятия о том, что же такое свобода.
Он подвергал критике все основы бытия. Он кричал, с пеной у рта: «Какой Бог Кристос? Какой закон? А почему нет? Имею право! Хочу-у-у-у! Али-луй-яго-ове-е-е!»
Гадёныш даже, какое-то время, считал себя наци-аналом, к которым относятся и разные тины (по-английски 13-19-тилетки), фаны, скины, ультрас, ради-калы, анал-хисты и прочие, из неблагополучных либо неполных семей с криминальными традициями, и искал соответствующего общения.
Гадёныш нашёл их, себе подобных, близких по духу и мировоззрению, вернее, их отсутствию. На стадионе.
А где же ещё? Чердаки и подвалы уже в прошлом.
Он приходил на стадион, в сектор этих, как оказалось, многочисленных, озлобленных на весь мир, голодных, одетых