Год Свиньи и другие приключения времени. Проза и стихи. Маркус Виль
перемотал еще.
«Глаза, словно неба осеннего свод» – под перелив гитарных струн пел чей-то голос.
На девятнадцатой с половиной минуте, человек с камерой куда-то упорно шел. Судя по хрусту веток и краткой фразе «ай, сука такая», он пробирался сквозь лесную чащу.
– Осторожно, смотри там не грохнись… Где-то ж тропинка есть… -слышалось за его спиной. Очевидно, отряд уфологов спускался к реке. Вскоре, я даже различил отдаленное кваканье лягушек.
– Тихо, все замерли-вдруг выкрикнул тот, что нес камеру и добавил потише: смотрите! Впереди что-то есть…
И тут я увидел огни! Вернее, несколько ярких, светивших сквозь лесные дебри огоньков. Они мигали, но смещались почему то (как должно быть при посадке НЛО) не сверху вниз, а справа налево. Очень медленно. Огонькам сопутствовал далекий. неразборчивый шум, отнюдь не похожий на рокот двигателей. Камера то и дело дергалась, я улавливал хриплое покашливание, какие то невнятные реплики. Между тем, шум сопровождающий огоньки нарастал до тех пор, пока я, напрягая до невозможного слух, не различил звуки музыки, а потом и слова песни:
«на пароходе музыка играет»…
В эфир тот сюжет так и не вышел…
Феликс
Старик Феликс к любому делу подходил серьезно,
вот и на этот раз подготовился основательно,
с вечера, не спеша и скрупулезно,
пропитал бензином штаны, рубашку, ватник.
Он делал это посвистывая,
ни о чем не жалея,
на его плечах и шее тонкой,
как шея цапли,
покачивалась голова
советского инженера,
он даже смерть мастерил себе
рационально.
Старик Феликс, уставший от долгой,
жизни во мраке,
от нищенской пенсии,
к могиле сопровождающей,
Он все рассчитал для того,
чтобы вспыхнуть, как факел!
и спичкой сразу сгореть,
не травмируя окружающих.
Кто-то слева шепнул, что поздно бороться…
Справа робко шепнули: не стоит спешить…
Феликс решил все сделать с восходом солнца
обычно, в такое время на площади ни души.
Он встал в четыре часа
не завтракал, выпил чая
и стал одеваться-
руками степен,
взглядом мягок,
потом ступил за порог,
головой качая
оставляя после себя
идеальный порядок.
До площади было примерно
два часа ходу,
(помня: поспеть к восходу,
ни раньше, ни позже!)
Феликс, дабы поменьше
встречаться с народом
сел и с первого раза завел
«запорожец».
Будто в последний свой выезд
тот был неистов!
Ревом пугая птиц и редких прохожих,
(на правом сиденьи покачивалась канистра)
как сказочный Горбунок,