Минувшей жизни злая кровь. Вера Заведеева
разглядывая в лорнет свою правнучку, что-то фыркнула по-немецки и удалилась в свою комнату.
Так у Зойки начался следующий этап ее семейной жизни.
Глава 4. Семейные бури
Ни бабушка, ни тем более прабабушка барских кровей, проводившая дни в старинном кресле с болонкой на коленях, а вечера у телевизора с выпуклой водяной линзой, не выразили никакого желания нянчиться с ребенком, и Зойка, наконец, ощутила всю тягость единоличного ухода за малышкой. Это не дома, у мамки под боком! Муж не помогал ей, брезгливо шарахаясь от ребенка и видя в нем только помеху для своих законных желаний. Ему интереснее было со своим домашним зверинцем – ужами и прочими гадами, которые свободно паслись в саду, с собаками и всякими зверушками, чем с женой и дочкой. Денег у молодой семьи не было, и откуда в доме что берется, они не задумывались. Слоноподобный холодильник «ЗИЛ» на кухне (большая редкость в те времена!) всегда был полон продуктов, белье кем-то постирано и выглажено, обед приготовлен, массивный дубовый паркет натерт до блеска, вот только ребенком никто не спешил заниматься, связывая Зойку по рукам и ногам. Обещанная нянька что-то не находилась, а муж по вечерам все так же норовил удрать к друзьям и все реже приглашал ее с собой, зная, что с дочкой некому посидеть.
Зойку захлестнула безрассудная ревность: у мужа друзей половина поселка, и среди них много симпатичных девчонок, которых война оставила без женихов. Она злилась на него, но, как водится, во всем винила свекровь, видя в ней угрозу своему семейному счастью. Начались скандалы. Разобиженную на весь свет Зойку утешали соседи-доброхоты из генеральского дома напротив. Генеральша, добродетельная барыня-филантропка Александра Федоровна Тимошенко, выращивала из деревенских девчонок вышколенных горничных, в меру образованных и воспитанных, которые служили у нее несколько лет, учась в вечерней школе и отрабатывая хлеб и кров, а затем выдавала их замуж за перспективных, на ее взгляд, подчиненных своего мужа. Ее собственная дочь училась в университете и приезжала из Москвы только в выходные, конвейер с горничными и прочей прислугой был отлажен, и деятельная натура этой женщины требовала новых высот. Как и многие украинцы, они с мужем недолюбливали евреев вообще, а своих соседей в частности, особенно хозяина дома, работавшего в органах, которого в поселке побаивались. Ну как тут не помочь их русской невестке!
Александра Федоровна приняла живейшее участие в судьбе Зойки, подспудно воспитывая ее и обучая светскому этикету, как своих горничных. Первым делом заговорщицы тайно окрестили ребенка в местной церкви. Зойка теперь могла оставить на вечер дочку под присмотром прислуги Александры Федоровны и куда-то вырваться. Скоро начнется сессия в институте, и ей надо многое наверстывать, чтобы не потерять год. Ребенка она устроит в круглосуточные ясли-сад. Свекор, поняв, что помощи от Зойки в уходе за кроликами ему не дождаться, решил подыскать ей работу. Его связи позволяли ему пристроить